Любовь на краю света

— Это ничего, — проворчал он, поднял руку и побежал по лестнице, перемахивая через две ступеньки зараз и касаясь другой рукой перил.

— Сколько раз я тебе говорила, что нельзя так носиться, — сказала она ему вслед. — Не хватало еще шею сломать.

— Это моя вина, — сказал Ансельм кротко, поставил ведро, и морщины как черви расползлись по его лбу, когда он с беспокойством посмотрел вслед Ною. — Я могу перевязать твою рану! — крикнул он.

Но Ной уже ушел и оставил после себя напряженную тишину. На несколько минут я зашла в свою комнату, легла на кровать и смотрела на красный чемодан со смешанными чувствами. После всех бесплодных попыток в него проникнуть он начал раздражать меня. И все же… хотя мое путешествие проходило не совсем так, как я рассчитывала, я все же думала, что поступила верно, согласившись сесть в автомобиль Виктора. Сейчас было бы правильно покинуть это место. На самом деле, я должна убрать вещи Ирины обратно в чемодан. Вместо этого я как парализованная лежала и слушала звук печатной машинки, который откуда-то доносился через открытую балконную дверь.

В назначенное время, выйдя на балкон, я увидела, как сестра Фиделис заняла место за красиво накрытым столом под деревом, положила ложечку сахара в кофе и осмотрелась по сторонам. Очевидно, она ждала меня.

Звуки машинки прекратились. На опушке леса бродили косули. Летние облака собрались в кулак над скалой. Виктор плавал на лодке по озеру, выбросив удочку. Сегодня вечером будет рыба. И все же как скучно в этом раю! С тяжелым сердцем я вышла из комнаты.

В дверях я столкнулась с Ноем. Он ждал меня около комнаты? В смущении я вытирала слезы с глаз, пока не поняла, что он просто не видит их. Он преградил мне путь. Его лицо казалось бодрым и было бледнее, чем обычно.

— Как рука? — спросила я, преодолевая свое сопротивление и прислонившись к дверной раме. На этот раз мне захотелось спать, но не потому, что я чувствовала усталость, а потому, что я больше не желала задавать вопросы, на которые не получала ответ.

— Не нужно ничего говорить. Это ты забыла в бассейне, — прошептал он и дал мне старинную книгу в кожаном переплете.

— Я ничего не…

— Нет, ты! — сказал он тихо, но настойчиво. Наши лица почти соприкасались. От него пахло мылом.

Затем он развернулся и пошел прямо по коридору, но не на первый этаж. Спускаясь среди оленей по лестнице, я в растерянности посмотрела на книгу. «Волшебный рог мальчика». Что, черт возьми, это может значить? Я никогда не держала эту книгу в руках, не могла забыть ее ни в бассейне, ни где-либо еще.

— Сестра Фиделис уже ожидает вас, — сказал Ансельм. Он стоял на коленях у подножия лестницы и энергично чистил деревянный пол сильно пахнущей жидкостью.

— Я иду.

Горячий воздух ударил мне в лицо. С тех пор как я была здесь, температура только возрастала день ото дня. Это называется «азорский антициклон». Сестра Фиделис тоже это заметила.

— Такой хорошей погоды не было уже давно, — повторила она и предложила мне присесть. — Ах, Ансельм забыл про лимонад. — Вздохнув, она встала. — Неудивительно, ведь он работает слишком много.

— Прикажете принести лимонад?

— Нет, нет, не беспокойтесь. Я скоро вернусь.

Когда она ушла, я услышала скрип над собой и подняла глаза. В тени колонны на балконе, как памятник, стоял Ной. Некоторое время я наблюдала за ним. К своему ужасу, я должна была сознаться, что уже скучала по нему. Я обязательно должна сфотографировать его, прежде чем он уйдет. Я с радостью познакомилась бы с ним поближе. Я просматривала книгу. Вдруг оттуда вылетел листок. Я подняла его. Там были набраны всего несколько слов: «В полночь у бука». Я посмотрела наверх. Ной исчез. Зато сестра Фиделис вернулась с кувшином лимонада из бузины, в котором плавали лимоны и кубики льда. Они не могли быть холоднее, чем ком, который появился у меня внутри.

— Что именно вы хотели обсудить со мной? — спросила сестра Фиделис, сложив свои руки на коленях, наклонив голову и по-доброму улыбаясь.

Что я хотела сказать? Что я хотела уехать домой? Что я не переношу близости Ноя, потому что опасаюсь того, что могу испытывать к нему больше, чем он заслуживал? Эта глупая голова. Этот своенравный одиночка. Я должна была выпить глоток лимонада, чтобы хоть как-то заглушить свой гнев. Это же так просто: он однозначно дал понять, что не хотел иметь ничего общего со мной. Да, собственно, это и не удивительно. Никто никогда не интересовался мной.

— Итак, Ирина?