Любовь на краю света

— Ах, Марлен. Я понимаю, что ты вольна думать так, как хочешь. Но ведь только представь на секунду, что все они лгут… Ты попробуешь? — Я кивнула, и он продолжил: — Кто может доказать, что история о моих родителях — это правда? Кто докажет, что они действительно мертвы? Разве не может быть так, что меня похитили и они меня ждут? Кто сказал, что доктор Адамс действительно мой крестный отец, а не просто человек, который хочет удержать меня здесь?

Я прикусила губы и наконец проговорила:

— Кто может доказать, что мои родители — это мои родители?

— Никто, но, несмотря на это, ты все равно знаешь, что это они, правда?.. Откуда ты это знаешь?

Он накрутил пряди моих волос на свой палец и дотронулся ими до своей щеки.

— Это как с камнем, который ты мне дал… я чувствую это.

— Вот именно, а я чувствую что-то совершенно иное. Я чувствую, что моя жизнь окружена неправдой. Иногда я спрашиваю себя, не есть ли я всего лишь чей-то вымысел.

Я взяла его руку и поцеловала:

— Нет.

— Ты не задумывалась, почему мой крестный так открыто говорил с тобой обо мне, ведь только некоторые люди должны знать о моем пребывании здесь и о моей личности?

— Это действительно показалось мне немного странным.

Я играла с его тонкими пальцами и нечаянно коснулась большим пальцем вены на его указательном пальце.

— Этому есть только два объяснения: либо все это ерунда, либо ты уже давно не представляешь опасности, потому что они все равно намерены избавиться от тебя.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он сейчас сказал; я невольно вспомнила запись в дневнике сестры Фиделис.

— И еще кое-что: если мои родители действительно были сказочно богаты, то почему у нас протекает крыша? Почему эта вилла разваливается? Трудно поверить, что все это из-за ее старости. Если Ленард действительно дал моим родителям обещание, то почему он не позаботится о том, чтобы изолировать комнаты? Ты знаешь, как холодно в них зимой? В моей комнате на оконных стеклах появляются ледяные узоры. На внутренней стороне. Нужно очень долго ждать, пока печь нагреет воздух, а остывает она невероятно быстро.

— Ты думаешь, что он присвоил имущество твоих родителей?

Ной застонал от удовольствия, когда я поцеловала его ладони. Он положил свою голову на мое плечо. Прежде чем ответить, он прислушался.

— Тс… — Он выпрямился, будучи при этом не напуганным, а возбужденным.

— Что? — прошептала я.

Нажатием на плечи он дал мне понять, что я должна выйти из дупла. Я медленно выползла в полумрак. Очень осторожно он вышел за мной. Выжидательная улыбка замерла на его губах. Он сел на мох рядом со мной, протянул руку и замер.

Я закрыла глаза, пытаясь услышать то, что слышал он. Действительно между деревьями что-то двигалось.

Это был лис. Ной положил мне одну руку на спину, другую вытянул вперед. Я сделала то же самое. Сделав движение носом, лис осторожно приблизился к нам. У него были блестящие карие глаза и черный нос, которым он обнюхивал мою руку.

— Это Марлен, моя подруга, — сказал Ной тихим голосом. — Я надеюсь, она тебе понравится.

Он слегка погладил лиса между ушами, и он стал более спокойным. Затем он позволил мне погладить его. Шерсть лиса оказалась очень плотной и совсем не такой мягкой, как казалось на первый взгляд.

— Сколько лет ты знаешь его?

— Я нашел его, когда мне было девять. Он был еще совсем маленьким, и у него были повреждены задние лапы. Я выкормил его. Поначалу Виктор помогал мне в этом, пока не решил, что придется отпустить его на волю. Диких животных нельзя приручить. Но лис находил меня всюду. Однажды Виктор застал нас вместе, после чего мне пришлось испытать на себе его гнев. С тех пор мы скрываем нашу дружбу. Лис и я. Виктор давно забыл его… я надеюсь.

Ной улыбнулся. Одной рукой он крепко держал меня, а другой — лису, тем самым как бы связывая тех, кто был ему дорог.

— Когда мы отправимся в путь, Марлен? — спросил он меня, когда мы собрались уходить, поскольку уже темнело, и мне стало не по себе.

Он крепко сжимал мои руки.

— Ты найдешь выход отсюда?

Я сглотнула.

— На мой день рождения. Не позже, — сказал он. — Как ты думаешь?

У меня было ощущение, будто мое сердце сковала железная лента.

— Хорошо, до твоего дня рождения. Обещаю тебе.

Опять обещание. О, господи! На этот раз я не стала скрещивать пальцы.

Ной коснулся моего лица и поцеловал меня, сначала в левую щеку, затем в правую, потом — глаза, кончик носа и рот.

— Это будет самый чудесный день рождения в моей жизни.

У меня внутри все сжалось от боли, когда я посмотрела на его сияющее лицо. Я была очень рада, что он не видел слез, которые текли по моему лицу, когда я старалась говорить бодрым голосом:

— Да, это будет прекрасный день рождения.

Ной был настолько воодушевлен, что его шаги ускорились. Он сгорал от нетерпения, и, казалось, вот-вот оторвется от земли. Я чувствовала себя совсем иначе. Я боялась за него.

Вдруг в лесу раздался выстрел.

Мы резко остановились. Ной сделал тревожный жест рукой, каждая его мышца была в напряжении. Кто стрелял? Что случилось? Но деревья стояли так плотно, что я ничего не могла видеть.