Любовь на оливковом масле

— Согласилась! — Колокола в его голосе зазвенели громче прежнего.

— Сумасшедшая женщина, — вырвалось у Жени. — Советую перед загсом справку у нее попросить.

— Шильцева, обязательно настроение человеку нужно испортить? Я понимаю, если бы ты еще пребывала в миноре. Но у тебя самой роман.

— Ларик, миленький, сам посуди! Какая нормальная женщина согласится выйти замуж в первый день знакомства?

— Моя женщина! — гордо произнес он.

— Ну может, она еще передумает, — с надеждой проговорила Евгения. — Как-то меня пугает эта стремительность.

— А просто порадоваться за друга слабо? Представляешь, я сразу стану и мужем, и отцом! Ребенок, между прочим, прелестный.

— Положим, в отцовских твоих способностях я не сомневаюсь. Опыт богатый. Сколько с Темкой возился. Можно сказать, вырастил хорошего сына. Но чтобы женщина сразу доверила себя и своего единственного ребенка незнакомому мужчине…

— И это я слышу речи той, которая знакомится в магазинах…

Там был только зачин, а подружились мы в борьбе за общее дело. Абсолютно иной коленкор. К тому же мне предложение еще не делали, и замуж я не собираюсь. Может, мы вообще друзьями останемся. Как с тобой.

— Понимаю. Завидуешь. А вот ответь мне тогда на вопрос. Если бы он тебе предложение сделал, ну, не обязательно в магазине, а после этого вечера, отказала бы?

Женя попыталась представить лицо Русакова, его серые глаза, которые то и дело начинали искриться озорным блеском, выразительный рот, улыбку, чуть волнистые темные волосы с Легкой красивой проседью. Он смотрит на нее ласково и нежно. И произносит такие простые, но такие важные для каждой женщины слова! Вернее, когда мужчину не любишь, слова эти совсем не нужны. Слышать их не хочется, неприятно, и после лепечешь в смущении разные глупости, пытаясь по возможности объяснить человеку, почему ты его отвергаешь.

Но от любимого или того, кто тебе хотя бы нравится, эти слова воспринимаешь как музыку. Русаков ей понравился, но они виделись так недолго. Смогла бы она в одно мгновение решиться перевернуть свою жизнь? А отказать бы ему смогла?

Нет. Потому тем самым положила бы конец их отношениям.

— Ну что ты молчишь? — не выдержал ее собеседник.

— Мне нечего ответить. Не знаю. Все зависело бы от конкретной ситуации. Может, при определенном стечении обстоятельств согласилась бы. По-любому это очень ответственное решение.

— О-о, поехали, — с тоской протянул Илларион. — А я тебя призываю к обратному. Хоть немного доверяй своей интуиции. Едва начинаются мысли об ответственности, плюсах, минусах, ничего хорошего не происходит. Потому что длинный нос Ивана Ивановича перевешивал его добрый характер, толщина его кошелька перевешивает то, что у него ноги воняют. А мама у него тоже занудная и сварливая! А жить вы должны будете вместе с ней, потому что он ее не хочет оставлять одну… И в этом свете кошелек недостаточно толст, чтобы сие неудобство перевесить. Тем более кошелек под контролем все той же мамы.

— Илларион, перестань. Все это никакого отношения к любви не имеет.

— О том и речь. Хотя некоторый расчет, конечно, нужен. Сможешь ли ты примириться с его недостатками? Например, если он ковыряет в носу, когда ест. Или каждую субботу проводит в автосервисе.

— Ты сам себе противоречишь. Как я могу сказать «да» или «нет», если еще представления не имею о его недостатках?

— Вот тут выходит на первый план интуиция. Идеальных людей нет. Поэтому, если любишь, на все остальное закроешь глаза.

— А по-моему, Ларик, отношения двух людей — лотерея. Уж как я Генку любила!

— Ой. Только не надо про Шильцева! — чуть ли не прорычал Ларик. — Он вообще тебя был недостоин. И ты была глупая и неопытная. Какая там» в восемнадцать лет интуиция. Закрыли тему. А с Русаковым встречайся. И веди себя как женщина, а не как представитель «Оптимал-банка». Дальше сами уж разберетесь.

— Спасибо, Ларик. Немного успокоил. А тебя я поздравляю.

— Наконец-то дождался. На сем отключаюсь, пока ты не добавила какую-нибудь гадость. Мне пора моей Илоне звонить.

— Я действительно за тебя рада, — повторила Евгения.

X

Так как встреча была назначена днем, Женя оделась подчеркнуто строго, однако в свой самый лучший деловой костюм, позволив единственную вольность — блузку с кружевным жабо, которая придавала женственность ее строгому облику. Она увидела Русакова издали, еще подъезжая к ресторану. Он стоял возле двери и курил, задумчиво пиная носком черной туфли тротуар.

«Волнуется!» — радостно пронеслось в голове у Жени, по телу прокатилась теплая волна.

Увидев ее, он обрадовался и с изумлением проговорил:

— Такая редкость в наше время. Не опаздываете…

Женя не сразу сообразила, комплимент это или, наоборот, осуждение? Нет, видно, все-таки комплимент. Он произнес это совершенно искренне.