Любовь на острие кинжала

Тонкий свистящий звук неожиданно привлек внимание Эннис, и она подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть стрелу, падающую, казалось, с неба. Она летела стремительно и идеально прямо, напоминая падение атакующего сокола. Вот она пробила кольчугу капитана, и тот рухнул с седла. Он издал только слабый и удивленный крик и замер на земле. Его лошадь, оставшись без всадника, скрылась в чаще. Конь Эннис, обезумев, помчался дальше. Обхватив что есть силы шею животного, Эннис пыталась поймать болтающуюся узду, пока лошадь не сбросила и не затоптала ее. Это потребовало больших усилий, но все-таки она схватила повод и выпрямилась в седле. Тут ее сердце застыло: впереди поперек дороги ее ожидали несколько вооруженных людей. Она натянула поводья, чтобы остановиться, и оглянулась. Но никого из ее охраны не было видно.

А над пышной сентябрьской листвой цвета крови и золота в небо поднимался черный столб дыма. Он поднимался со стороны женского монастыря.

Исполненный гнева и горечи, сэр Гай беспомощно смотрел на руины. Было ясно, что маленький женский монастырь разрушен несколько недель назад. На обгорелом камне сидел ворон, наклонив голову набок, и недоверчиво разглядывал пришельцев. Расправив крылья, птица издала угрожающий крик и поднялась в воздух. Шум ее крыльев растаял в свисте ветра, гнавшего по небу серые облака.

Рольф повернулся к Гаю:

– Никаких признаков монахинь или других обитателей.

Его рука на луке седла сжалась в кулак. Обгорелые бревна торчали отовсюду, словно обвиняющие персты, указывая на небо. Везде виднелись свидетельства яростной борьбы.

Прочистив горло, Гай сказал растерянно:

– Нет сомнения, что воины, которых вы оставили охранять ее, спрятали ее в безопасное место прежде, чем на монастырь напали.

– Дай Бог. Я очень надеюсь на это.

В голосе лорда Гаю послышались неуверенность и страх. Ничего удивительного в этом не было. Слишком много опасностей носилось сейчас в воздухе, слишком много жестокости и смертей. Слишком много наемников бродило по лесам и лугам, и слишком много разрушений видели Гай и Рольф по дороге в Гедни. Весь Линкольншир превратился в пустыню. Правда, и здесь и там появлялись уже признаки созидания, но их было пока слишком мало. Еще по пути домой они узнали, что Драгонвик в осаде. Хотя она длилась уже долго, замок стойко держался. Одна из башен была разбита осадными машинами. Сражения были яростными, и положение становилось критическим, когда пришла весть о том, что Дракон приближается. Жестокая репутация ле Дрейка так подействовала на французов, что той же ночью они отступили.

Гарет Кестевен встретил своего лорда у обгорелых ворот и дал ему общее представление о нанесенном ущербе. Смущаясь, Гарет рассказал Рольфу, что Говейн, которого он послал, чтобы предупредить монахинь о приближении войск, был найден смертельно раненным. Он умер, успев сообщить лишь о похищении госпожи.

Теперь, после того как Гай своими глазами увидел развалины обители, он был вынужден согласиться с прежней догадкой Рольфа о том, что отдельные группы солдат бродят здесь. Это означало, что если Эннис похищена, то ее должны были увезти в глубь Англии, если, конечно, она еще жива.

– Она благородного происхождения, милорд, – сказал Гай. – Если ее захватили, то не убьют, а будут держать, чтобы получить выкуп.

– И кто же больше всех заплатит за нее, как вы думаете?

Лицо Рольфа окаменело. Гай не особенно удивился, когда тот произнес сквозь сжатые зубы:

– Мне никто не присылал предложений о выкупе. Я клянусь, что ее захватил Сибрук Тарстон.

Это, как казалось Гаю, было вполне возможно.

– Что ж, так даже лучше, – прорычал Рольф. – Я верну то, что принадлежит мне, – и сына и жену, а Тарстон проклянет день, когда он вообще решился забрать у меня Джастина. Ничто теперь не стоит между мною и им.

Вся дрожа, Эннис забилась в угол темного подземелья, в котором ее заперли. Пол был прикрыт соломой, и было слышно, как она шуршит под лапами крыс. То одна, то другая наглели настолько, что высовывались из тени, сверкая красными глазками. Эннис использовала как оружие свой башмак и уже убила двух. Хотя ей давали очень мало еды, ярость и гнев ее были столь сильны, что она твердо решила не сдаваться ни в коем случае.

Тарстон был в высшей степени рад снова видеть ее. Его удовлетворенная ухмылка вновь пробудила в ней омерзение, которое она всегда испытывала к нему.

– Ага, вот теперь вы у меня оба, – злорадно прокаркал он, когда ее поставили перед ним в зале. – Вот теперь у меня есть и самка Дракона, и его детеныш. Я думаю, это быстро его доконает.

– Больше похоже на то, – отпарировала она, – что это он вас прикончит в самом скором времени.

Алиса, сидевшая рядом со своим мужем, заговорила со страхом и сомнением в голосе:

– Она права, милорд. После смерти короля никто не остановит меча ле Дрейка, и вас скоро постигнет расплата. Нам конец, если придет Дракон. Отпустите ее к нему и не рискуйте нашими жизнями.