Любовь на острие кинжала

Эннис открыла было рот, но передумала. Она вспомнила, сколько незаконнорожденных детей наплодил Тарстон от своих добровольных и подневольных наложниц. Бедная кузина… Она пробормотала слова поздравления, затем сказала:

– Вы должны сделать для меня кое-что. Подумайте, прежде чем откажете. Это очень важно. Джастин – невинный ребенок. Вы должны обещать мне – что бы ни случилось со мной, вы проследите за тем, чтобы Джастина вернули отцу. Сделайте это для меня.

– Да вам-то что до него? – Алиса нахмурилась. – Это ребенок Дракона. Что вам за дело до его судьбы?

– Я люблю Рольфа. И я привязалась к его сыну еще задолго до того, как полюбила своего мужа. Я знаю, что ваше положение шаткое, незавидное, но я знаю также, вы сможете сделать то, о чем я прошу. Вы умны. Вы гораздо умнее, чем думает Тарстон. Под кажущимся легкомыслием и любовью к сплетням в вас прячутся более глубокие чувства, чем те, что вы показываете окружающим. Позаботьтесь о Джастине. Уберегите его от Тарстона, и я сделаю так, что Рольф будет вам благодарен за это.

Алиса подняла глаза, и Эннис прочитала в них, что еще не все так безнадежно.

– Хорошо, я сделаю, что смогу, – пообещала она.

Появился тюремщик. Он сообщил Алисе, что та должна уйти, пока не пришел его сменщик. Он заглянул в камеру Эннис, затем начал прохаживаться у двери, вращая на пальце кольцо с ключами и всем своим видом показывая нетерпение.

Алиса быстро шепнула слова прощания. Затем приподняла подол своего платья, чтобы не запачкаться, и двинулась за тюремщиком. Эннис слышала, как они удаляются по длинному узкому коридору. Она не удержалась от горькой улыбки. Вспомнит ли Алиса когда-нибудь свое обещание или предпочтет не рисковать и не вмешиваться ни во что? Последнее казалось весьма вероятным; но ее обещание все же было кое-чем. На что могла рассчитывать Эннис, если бы кузина не появилась сегодня у дверей ее камеры? И у нее была теперь сумка с провизией, которой она могла хоть как-то притушить мучительный голод.

Эннис прислонилась спиной к двери и принялась изучать свою темную камеру в надежде найти место для сумки, где бы крысы ее не достали.

Война разорила земли вокруг замка Стонхем. Леса сильно пострадали от пожаров, поля были вытоптаны. Изможденные лица и затравленные глаза крестьян говорили о горе и голоде.

– Они разбегаются, словно запуганные дворняги, – заметил сэр Гай, когда они проехали мимо разрушенного строения.

– И у них есть для этого все основания, если верить тому, что рассказывают, – ответил Рольф.

Люди рассказывали, как повел себя Тарстон, когда вторглись французские войска, – он заперся в замке и отказался предоставить убежище кому бы то ни было из окрестных жителей, и французы разорили всю округу в отместку за то, что не взяли замок.

– Если Стонхем смог выдержать осаду французской армии, то как же вы собираетесь его взять? – спросил Гай, когда они остановили коней на вершине холма, с которого был виден Стонхем.

Рольф огляделся кругом, вспомнив, как последний раз он стоял на этой вершине. Он вспомнил солнце, которое отражалось от шлема рыцаря, схватившего Джастина. Вспомнил лицо сына, которое, впрочем, никогда и не забывал. Оно преследовало его все это время, как и удаляющийся крик мальчика.

– Дело в том, – ответил Рольф после недолгого раздумья, – что я намерен использовать ум. Французы полагались на силу. У меня же есть и то и другое.

Гай ухмыльнулся при виде рыцаря в блестящей кольчуге, который направлялся к ним.

– Что ж, вон того рыцаря я готов признать доблестным воином, но немного бы дал за его стратегический ум.

Посмотрев в ту сторону, куда указывал Гай, Рольф тоже улыбнулся:

– Мой брат не проявил должной хитрости, чтобы избежать плена и тюрьмы, но зато он, по-моему, изобрел совершенно новый способ побега.

Джеффри Хавкхерст быстро подъехал к ним. Его шлем ярко блестел на солнце. Он остановил коня.

– Если вы хотите, чтобы я помог вам взять Стонхем, то нужно было точно сказать, куда ехать. Мы двигались прямо на юг, как было сказано, и…

– На запад, Джеффри, – прервал Рольф. – Я сказал вашему человеку – ехать на запад. Неужели вы назначили гонцом самого безмозглого из тех, кто вам служит? Или же самого глухого?

Джеффри снял свой шлем и сказал:

– Если мои рыцари такие безмозглые, то зачем мы вам вообще понадобились?

Рольф посмотрел в сторону Стонхема и сказал:

– Как мишень для лучников Сибрука, конечно. Для чего же еще? Мне нужно отвлечь внимание противника, пока мои люди будут готовиться к штурму.

Гай громко рассмеялся, и даже Джеффри ухмыльнулся.

– Какой же у вас план, милорд? – спросил Гай.

– Сначала мы окружим замок и начнем переговоры. Я уверен, что Тарстон откажется сдаться, и потому уже велел своим людям строить осадные машины. Но я не думаю, что они нам понадобятся. Скорее всего это будет еще один отвлекающий маневр.

Удивление отобразилось на лице Гая, но Джеффри заулыбался.

– А, – сказал он удовлетворенно, – вы, наверно, знаете дорогу внутрь.

– Да, – сказал тихо Рольф, – я знаю.