Любовь на острие кинжала

Сэр Саймон, однако, не уходил. Рольф вопросительно поднял на него глаза, и барон медленно произнес:

– Я считаю вас уважаемым человеком и только поэтому не сказал вам всего. – Кривая улыбка появилась на его губах. – Не следовало, быть может, прислушиваться к сплетням, но я слишком стар, чтобы меняться. Мне случалось в жизни ошибаться, но я рад видеть, что леди, которую вы избрали в жены, попадет в хорошие руки. Это облегчает мне исполнение тягостной обязанности – но дело не терпит отлагательств.

– Благодарю вас за вашу оценку, – вежливо сказал Рольф, а сэр Саймон поднял руку:

– Подождите, милорд. Мне не нравится то, что я скажу, но, кажется, сэр Гай слишком часто и вожделенно смотрит на леди. Я это замечал еще раньше, да и вчера вечером, когда его принесли на носилках.

Когда сэр Саймон наконец ушел, Рольф прислонился к холодным камням алькова. Да, он и сам это замечал. Взгляд Гая часто задерживался на Эннис, и в глазах его был свет, предназначавшийся исключительно ей. Он это сам видел. И теперь он знал наверняка, что это не просто игра его воображения. Другие все замечали не хуже его.

Рольф заслонил рукой глаза, пораженный внезапным приступом душевной боли. Когда там, в лесу, он упал на одно колено, едва успев схватить свой кинжал и пытаясь отразить стремительный натиск медведя, у него не хватило времени, чтобы правильно взять оружие. Он ранил хищника, но удар пришелся под неверным углом, и рукоятка раскололась в руке. Длинный острый кусок дерева пронзил ладонь Рольфа. Он был на волосок от гибели.

Медведь был ранен сильно, но не смертельно. Вне себя от боли и ярости, он опять кинулся на охотника, оскалив свои страшные клыки, и тот едва сумел увернуться, яростно тыча сломанной рукояткой в нос зверя. Рольф видел перед собой грозную опасность и весь сосредоточился на том, чтобы спастись. Поэтому он не заметил, как подъехал сэр Гай. Рыцарь закричал, и от неожиданности Рольф оглянулся – в самый неподходящий момент! – и чуть не был растерзан. Не зарычи медведь перед новым броском, Рольф не успел бы отпрянуть и погиб бы, задавленный огромной тушей. Но в последнюю секунду он сумел отскочить, и зверь промахнулся, его клыки лишь слегка задели противника. Но он опять изготовился к прыжку. Всего несколько дюймов отделяет хищника от его жертвы. Рольф ощущает горячее смрадное дыхание на своем лице. И снова делает выпад обломком кинжала… Сколько раз наскакивал медведь… Сколько раз отбивал его атаки лорд… Но исход схватки был предрешен. И тогда, теряя силы, Рольф закричал. Он звал Гая. Звал на помощь…

Но тот почему-то медлил… Почему?.. Послышались людские голоса. И только тут Гай поразил животное верным ударом кинжала. Но вовремя не успел отскочить: агонизируя, зверь разорвал ему ногу. Едва переводя дух, Рольф недвижно стоял над своим рыцарем, распростертым поперек медведя, все еще бившегося в последних конвульсиях. Поляна огласилась криками, собачьим лаем – это наконец-то появились остальные охотники… Рольф не потребовал от Гая объяснений. Но вопрос остался: почему тот медлил? Ведь эта медлительность могла стоить его лорду жизни. Рольф промолчал – он был чересчур потрясен, чтобы устраивать расследование…

Теперь он уже сожалел об этом. Любой ответ мог бы стать знаком верности Гая. Неужели его приближенный рыцарь не пришел вовремя ему на помощь потому, что желал его смерти? Ведь именно Гай предложил устроить вместо утиной охоты травлю медведя. Именно Гай видел, как он уронил свой кинжал, но не подождал его, оставил одного, последовав за остальными…

Во рту появился горький привкус – привкус измены, и Рольф с трудом сглотнул. Возможно, это предательство послано ему в наказание за то, что он увез леди против ее воли. Говорят, за все приходится платить. Он думал, что эта женитьба, к которой его принуждают, тоже является наказанием за то, что он дал себе зарок не жениться вторично…

Сколько ночей провел он без сна, думая о женщине в западном крыле? Только железная воля удержала его от того, чтобы не ворваться к ней в комнату и не предъявить супружеские права еще до заключения брака.

Господи Иисусе! Да он попросту бредил ею. К его ужасу, она вторглась в его сны, заполнив их своим прекрасным лицом и рыжими волосами, мягкими изгибами тела под платьем, которые заставляли его забывать самого себя. Она была огнем, сжигавшим его кровь, и он дождаться не мог совершения брачного обряда.