Любовь на острове (ЛП)

— Я знаю. Лейси сказала, что ты никогда не навещала ее.

— Ну, вообще-то… Я была очень занята. Она тоже.

Он ничего не говорит, но по тому, как он нахмурился, видно, что для моей сестры это важно. Думаю, пять лет — это очень долго.…

Я прочищаю горло.

— Я так понимаю, вы близки с Лейси.

Он кивает.

— Я подружка невесты, — говорю я ему, как будто пытаюсь доказать, насколько и мы близки с Лейси.

— Знаю, — мрачно говорит он. — Я шафер.

Шафер? Так он все время будет рядом? Что ж, здорово.

Я сглатываю и смотрю на часы на приборной панели. Уже почти полдень.

— Сколько времени займет поездка до… Роберта?

Он качает головой.

— Рассела, — поправляет он меня.

— Прости! До Рассела.

— Четыре часа.

Четыре? В этом грузовике? С этим человеком?

При этих словах у меня внутри все переворачивается.

Это будет настоящий ад.

Глава 3

Тай

Я всегда представлял себе ад не как горящее пространство, а как бесконечную комнату со стенами из попкорна и жужжащими флуоресцентными лампами, заполненную медлительными людьми, говорящих «сыро», «вкусняшка», «оздоровление», громко спорящих по телефонам, остывший кофе на шатких столах, собак, бегающих без поводка и гадящих повсюду. Место, где нет розеток, все марает одежду побелкой и полное людей, жаждущих дать непрошеный совет.

Я думал, что это и есть Ад с большой буквы.

Пока мне не пришлось забрать Дейзи Льюис из аэропорта.

Теперь я знаю, что ад — это застрять в грузовике на четыре часа, везти незнакомую девушку, которая ведет себя так, как будто она предпочла бы быть в другом месте, и кажется, совершенно не благодарной за то, что я приехал ради нее. Да еще и отпускает колкие замечания.

Да, можно сказать, что она просто отвечает на мои колкие замечания, но я не хочу быть справедливым.

Кроме того, она, похоже, из тех девушек, которых нужно ставить на место. Она напевает себе что-то под нос… Ради бога. Хуже всего то, что я не могу понять, что это за песня. Мне хочется спросить ее об этом, но в то же время я не осмеливаюсь начать разговор.

Мы только что проехали Вангерей, когда я наконец срываюсь.

— Что это за песня? — спрашиваю я, не в силах сдержать раздражение в голосе.

— Я не знаю, — говорит она так, что я не могу понять, шутит она или нет. — А что, нравится? — она добавляет милую улыбку.

Она часто так улыбается. И мне не нравится ни она, ни эта улыбка.

Вообще.

Это делает ее до смешного хорошенькой. Что совершенно необоснованно.

Дейзи Льюис размером с хоббита с узкой талией и изгибами, от которых перехватывает дыхание, если заглядываться. У нее длинные темно-золотисто-рыжие волосы, напоминающие осенние поля на закате, изящно вздернутый носик, бледная кожа, усеянная веснушками, и этот вид напоминает мне о юношеских увлечениях.

А еще глаза.

Опасные глаза.

Невероятно большие и льдисто-голубые.

Я уверен, что такие глаза привыкли держать мужчин в заложниках.

Конечно, она не идеальна. У нее торчат уши и большие передние зубы. Я пытался сосредоточиться на этом, а также на ее раздражающем характере.

— Нравится, — говорю я ей, зная, что если скажу правду, она будет продолжать петь. — Пожалуйста, продолжай.

Она прищуривается и некоторое время изучает меня, прежде чем выглянуть в окно.

— Как называются эти деревья? — спрашивает она.

Я вздыхаю. Она была ужасно любопытна всю поездку, задавая вопрос за вопросом о Новой Зеландии, что, я думаю, не так уж плохо.

Я просто не привык так много говорить, и меня бесит, что она не перестает.

— Каури, — говорю я ей и колеблюсь. — В северных землях их очень много.

Она задумчиво произносит «ха», и тут я снова чувствую на себе ее взгляд.

Не смотри ей в глаза, съедешь с дороги.

Я практически чувствую ее понимающую ухмылку.

— Последнюю фразу ты не хотел добавлять, да? Знаешь, разговаривать с тобой — все равно что вырывать зубы. Тебе ктонибудь об этом говорил?

Я сжимаю руль в раздражении, желая, чтобы она не была так близко ко мне. Иногда до меня доносится запах ванили и роз — должно быть, это её духи. Должен сказать, что, хотя временами она немного встревожена, она выглядит чертовски хорошо для той, которая провела в самолете тринадцать часов.

— Я молчаливый, — говорю и тут же жалею, что дал ей хоть какую-то информацию. Она использует это против меня, да?

Дейзи слегка поворачивается, ее бедро прижимается к моему.

— Расскажи, откуда ты знаешь Ричарда. Ты говорил, что вы были соседями.

— Да. Мы были соседями.

— Угу. А где выросли? В Окленде?

Я стискиваю зубы, гадая, как бы покороче ответить.

— В Расселе.

— Ой, в Роберте то есть? — шутит она, и это заставляет меня слегка зарычать в ответ. — Просто шучу.

Она толкает меня локтем в бок.

Я пытаюсь отодвинуться в сторону. Мне щекотно.

— Пожалуйста, не делай этого, пока я за рулем.

— Господи, — медленно произносит она. — А тебе ктонибудь говорил, что ты ворчун?

Мне не нужно отвечать на этот вопрос.

— Итак, в Расселе, — продолжает она через минуту, разбивая все мои надежды на то, что она заткнется. — Ты прожил там всю жизнь?

— Да.

— А Ричард был твоим соседом?

Я выдыхаю как можно громче.

— Да. Да. Мы это уже обсуждали.

— Я просто поддерживаю разговор. Пытаюсь узнать тебя.

— Пожалуйста, не надо.