Любовь на полставки (СИ)

Парню никогда особо не нравились детективы. Он не умеет выдвигать предположения и не настолько хорошо знает Риту, чтобы понять, что взбрело ей в голову. Хотя, наоборот. Он уже достаточно неплохо изучил ее для того, чтобы быть уверенным: от этой девушки можно ожидать все, что угодно.

Не зная, что предпринять, Саша решает попросить помощи. А кроме цыгана Яшки он в этой деревне никого не знает, потому очень быстро бежит в сторону табора.

Двухэтажный "особняк" барона, выкрашенный золотыми вензелями на фасаде, через некоторое время появляется на горизонте. Пока Саша ждал возвращения Риты позавчера ночью в этом месте, он мог слышать от бабки-цыганки, что они тут самые богатые. Но визуально в этом было не так-то просто убедиться. Те же засаленные платки, шлепанцы на босу ногу и немытые физиономии многочисленных детей. И вот ему предстала возможность оказаться внутри.

— Эй, Яшка дома? — спрашивает он мальчишку, что выглянул навстречу. Но тот только пролепетал что-то на "ромальском", и убежал во двор.

Саше приходится пробираться дальше в одиночку.

Дом хоть и грязнющий, но действительно большой. Цыганское барокко во всей своей красе… По пушистым персидским коврам ползает младенец и расхаживают куры. На стене, прямо в коридоре висит плазма, размером с теннисный стол, а прямо возле лестницы внимание юноши привлекает огромная золоченая статуя тигра с перекошенными глазами.

Если бы парень не спешил и не тревожился за Риту, он бы точно сделал здесь селфи.

Но как раз в этот момент Саша слышит громкий голос своей дорогой начальницы откуда-то сверху:

— Если сейчас же не вернешь — я на тебя в суд подам!

— Наш барон и есть суд, — отвечает ей голос бабки-цыганки.

Перепалка выше этажом продолжается, и Саша в несколько прыжков взбирается по лестнице, следуя на источник шума. Прямо напротив, в приоткрытой двери, видит Риту в центре полукруглой комнаты.

Изрядно жестикулируя, она пытается что-то доказать развалившемуся напротив в кресле цыгану в бархатном халате, и очевидно это барон и есть. Пока парня не видно, он успевает рассмотреть других присутствующих — бабку, Яшку, нескольких неизвестных ему женщин и детей.

— Он не имел права забирать то, что принадлежит мне! — продолжает возмущаться Рита. — Этот браслет мне дорог! Как ты не поймешь?!

— Потому он его и забрал, — отвечает бабка вместо Яшки, пусть девушка обращается именно к нему.

И только сейчас Саша понимает, что произошло. Этот парень стащил его подарок у Риты с руки. Действительно, гад. Но не стоило ей вот так заявляться сюда в одиночку, ничего ему не сказав! Ох, как же ее эта самостоятельность напрягает…

— Что это значит — "потому и забрал"? — не понимает девушка.

— Обряды приворота хорошо действуют на дорогих сердцу вещах, — удосуживается пояснить бабка, игнорируя ярость Риты просто напропалую. — Князю Амиру ты приглянулась, как такую строптивую девку к нему привязать? Только обрядом.

Рита обреченно стонет, с силой потирая лицо. Она действительно на грани. Но это ничто по сравнению с тем, что чувствует сейчас сам Саша.

Как это приворожить?! Его Риту?.. Она принадлежит ему, и только ему! Никто не смеет хотя бы просто представлять себя рядом с ней, особенно теперь, когда она почти в открытую дала ему свое согласие. Практически в лицо призналась о своих чувствах.

Пока Саша в раздумьях, как он будет чинить расправу, Рита все еще пытается договориться.

— Яшка, ну, послушай! Ты же слышал, там, в лесу: этот браслет подарил мне тот, кого я уже люблю. Без приворотов. Без магии. Просто люблю и все. Даже если ты на него наколдуешь, как это может сработать? Бесполезно же!

— Но ты ведь пришла сюда, — наконец, отвечает Яшка. — Стало быть, тебя уже тянет ко мне.

— Идиот, за браслетом пришла!

— Не кричи на своего будущего мужа! — встревает разгневанная бабка-цыганка. — И на любимого сына барона! Женщина молчать должна!

Саша продолжает слушать их спор, но после признания Риты уже ничего не слышит.

Вот она и признала это в слух…

Его радость настолько сильна, что вместо жажды убийства чувствует необъяснимую легкость и воодушевление.

С улыбкой на лице, он открывает дверь, являя себя цыганской обители. И Рите.

Собравшиеся охают, барон недовольно хмурится. Яшка поднимается на ноги, принимая воинствующую позу. А Рита запоздало оборачивается, встречаясь с восторгом в глазах своего возлюбленного, теряется, так явно желая спрятаться. Но, к сожалению или к счастью, некуда.

— Я тоже люблю тебя, — говорит он уверенно, и подходит чуть ближе. Затем, будто бы спохватившись, уточняет. А то мало ли что… — Ты ведь имела в виду тот браслет, что я подарил тебе?

Рита краснеет, понимая, что ее поймали на горячем. Но отрицать то, что слышало столько людей, было бы просто форменной трусостью, и вообще глупым поступком в данных обстоятельствах. Поэтому, вбирая в себя побольше воздуха для смелости, она сдается:

— Кто же еще, кроме тебя?

Саша, преисполненный триумфа, совершенно теряет любое ощущение осторожности и скромности.