Любовь на Рождество

– Да, по давнему шотландскому обычаю. Сотни лет назад Макгилливреи промышляли тем, что угоняли чужой скот, – впрочем, как и большинство шотландских горцев. Мы крали коров у наших соседей, затем они забирали их обратно и вдобавок прихватывали несколько наших. Ну и невест мы тоже крали, если представлялся случай. Так что если бы мне попалась славная телочка, гладкая и милая, с нежными ореховыми глазами, я бы непременно оставил ее себе.

Она застыла, гневно глядя на него.

– Вы сравниваете меня с коровой?

– Ни в коем случае. Просто размышляю над тем, в каком положении мы очутились. Девушка или корова без хозяина – добыча того, кто их нашел, верно? – Он улыбнулся, и ее сердце дрогнуло, несмотря на нарастающее возмущение. – Конечно, теперь мы цивилизованный народ, но я, признаться, скучаю по давним обычаям, особенно с тех пор, как познакомился с вами. Вы пробуждаете во мне самые низменные чувства.

Ответить она не успела: он схватил ее и перекинул через плечо. От неожиданности Алана вскрикнула, попыталась высвободиться, но его рука, придерживающая ее за бедра, казалась железной.

– Что вы делаете? – возмутилась Алана.

– Похищаю вас.

На миг она замерла.

– Вы же обручены с Пенелопой. Или это новая традиция? Шотландский гарем?

Он рассмеялся.

– Люблю начитанных женщин, – он невозмутимо шагал вперед, а ей осталось только смотреть на перевернутый мир, где небо находилось внизу, а земля – вверху.

– Вряд ли Пенелопа найдет эту шутку забавной.

– Но ведь Пенелопы здесь нет.

Алана снова попыталась вырваться, но безуспешно.

– Конечно, нет! Потому что она в Крейглите, в вашей постели.

– Единственная женщина, побывавшая в моей постели, – это вы.

Она ударила его кулаком по спине и больно ушиблась о твердые мускулы.

– Отпустите меня сейчас же! – потребовала Алана на своем лучшем английском, изображая выговор хозяйки поместья. – Я не намерена разговаривать с вашей… с вашей задницей!

– И не подумаю, – беспечно отозвался он. Казалось, ему совсем не тяжело – даже дыхание осталось ровным. – Мне нравится держать вас в руках – нравится больше, чем что-либо еще. Я уже привык носить вас. И, кстати, беседовать с вашей задницей, а также любоваться ею.

– Куда вы меня несете?

– В коттедж Юэна Макгилливрея.

– Но почему? – Ее снова обдало жаром.

– Потому что уже почти стемнело и начинается снегопад. Там мы будем в безопасности.

В безопасности она себя не чувствовала. В ней нарастало желание. На этот раз она не в обмороке, а ей предстоит остаться наедине с мужчиной, который заставил ее мечтать о поцелуях, и любви, и…

– Отвезите меня обратно в Крейглит, – потребовала она.

– Испугались?

– Да.

– Меня?

– Себя, – пробормотала она, уткнувшись в складки его пледа.

Иан пинком открыл дверь коттеджа и внес Алану внутрь.

Прижимая к себе, он поставил ее на ноги и придержал, пока она пережидала головокружение. Он по-прежнему продолжал обнимать ее. Алана посмотрела ему в глаза.

– Я хочу сразу же кое-что прояснить, – заговорил Иан. – Во-первых, я не обручен – ни с Пенелопой, ни с кем-нибудь еще. Я уже сказал ей, что не намерен на ней жениться.

– Но я своими глазами видела…

– Да, я знаю, что вы видели, точнее, что вам показалось. Пенелопа пыталась любым способом заставить меня сделать ей предложение.

Тепло его тела окутывало ее.

– А вы отказали ей?

Он покачал головой.

– Мы с ней не пара. Конечно, я желаю ей только добра и как глава семьи позабочусь, чтобы она удачно вышла замуж и была счастлива, но я люблю другую.

У нее сжалось горло.

– Правда? – еле выговорила она.

– Да. Видите ли, меня воспитывали в убеждении, что есть два вида мужчин. Первые опекают тех, за кого несут ответственность, заботятся о них, ставят их нужды превыше собственных.

– А вторые? – спросила Алана.

– Они берут то, что пожелают, и лишь потом начинают думать о последствиях своих поступков. На протяжении двадцати семи лет я принадлежал к первому типу, меня воспитали таким, каким подобает быть лэрду. Я исполнял долг перед своим кланом. И никогда не хотел принадлежать к мужчинам второго вида, пока не встретил вас.

– Да?.. – она потупилась. Ей и в голову не приходило считать себя женщиной, способной заставить мужчину свернуть с пути, предписанного долгом и честью.

– Вы понимаете меня? – спросил Иан.

– Я вовсе не собиралась…

Он снял с ее головы капюшон плаща.

– Я хочу вас, Алана Макнаб. Благодаря вам я осознал, что мужчина не может принадлежать только к одному виду: он должен быть и тем и другим, иначе рискует потерять все и остаться несчастным до конца своих дней. Я считал унаследованный титул Пембруков всего лишь еще одним бременем, очередной жертвой. Но теперь, когда вы рядом, я понимаю, что это привилегия. – Он опустился на колени. – Алана, выходи за меня замуж.

Алана перестала дышать, ее сердце замерло. Положив руки на плечи Иана, она смотрела на него, читала надежду и любовь в его глазах, видела в них свое отражение. Она хотела его и всего, о чем он просил. Больше, чем чего-либо в жизни. Почти.