Любовь на руинах (СИ)

— Стоп, — понял, куда он клонит и мне это не понравилось. — Ты отношения со мной собрался выяснять? С этой бабой ты еще не спал?

— Нет, командир. Дело совсем не в этом. У меня с Машей серьезно. Правда. Просто я тут кое-что слышал…

17. Зоя

Мужчины укладывались спать прямо на полу. Мне же хозяин выделил отдельную кровать во второй комнате. Только я не ложилась — ждала Славу. Села на кровать, прислушиваясь к звукам, доносившимся из соседней комнаты — смех, возня, потом голос Ярослава, зовущего Валерку, потом шум из коридора — еле слышный, но похожий на драку. Что они там такое делают? Потом тишина, которую буквально через десять минут после того как все улеглись, вдруг разорвал на части громоподобный храп Медведя. Как же спать в таком шуме?

Зажгла керосиновую лампу и достала свой чемодан с лекарствами. В детстве меня укусила чужая собака на улице, и целый месяц я получала больнейшие уколы от бешенства в живот. Но Яру я могу оказать только примитивную помощь — продезинфицировать рану и перевязать.

Ну, наконец-то. Он вошёл в комнату и с порога начал снимать с себя одежду.

— Зоя, почему не ложишься? Завтра рано вставать.

Я смотрела на то, как осторожно он вытаскивает из рукава тяжелой, похожей на доспехи, куртки, левую руку и думала, что досталось ему, похоже, неплохо, но молчит — не жалуется, что не всегда умеют даже мужчины. В моей практике встречались такие, которые ругались, визжали и даже рыдали, получив ранение. Подошла к нему и стала помогать, видя в неярком свете лампы, как хмурятся его брови. Тонкий свитер, одетый под куртку, на рукаве напитан кровью. Ярослав стягивал его через голову аккуратно, стараясь не испачкаться — сам этот факт производил на меня очень сильное впечатление. В моем понимании, мужики вообще — животные нечистоплотные, вонь и грязь — их стихия. Но от Ярослава не было неприятного запаха. Более того, без дезодорантов и туалетной воды (которых просто нет априори) он пах приятно — помогая ему, освободить раненую руку от одежды, я как ненормальная, втягивала носом его запах — ни застоявшегося, многолетнего запаха пота, ни грязи на вещах!

— Сейчас обработаем тебя и буду спать, — ох, что с моим голосом? Да просто глаза бессовестные не на рану смотрят — сколько я их видела за свою жизнь и ножевых, и пулевых, и укусов, и инфекций… Глаза на спину его, на мускулистые плечи и руки, на дорожку позвоночника, на сужающийся книзу, к бедрам торс… Если быть честной, то и голых мужиков я перевидала за свою жизнь немало. Но Слава красивый. Он смотрит на рану, а я, застывшей статуей, на его спину, едва сдерживаясь, чтобы пальцем не провести сверху вниз, чуть касаясь, по горячей коже…

— Рыжая, ты что застыла? Обрабатывай давай, — мне кажется или в его голосе слышится насмешка, хотя, нет, не смеется, вроде бы. — Иначе я тут все кровью залью.

Спохватилась. Опомнилась. Сглотнула вязкую слюну. Физиология — ничего более. Он — мужчина, я — женщина. Но почему никогда раньше такого со мной не было? Ведь в моих опытных руках (в опытных руках меня, как хирурга!) бывали симпатичные мужики! Налила в какую-то плошку воды, за нею пришлось сходить в другую комнату к ведру, стоящему возле печи, перешагивая через спящих. На обратном пути разглядела сидящего у окна Красавчика. Он молча смотрел на меня.

— Ты дежуришь что ли?

— Ага. Охраняю твой сон. Правда, за ревом этого турбодвигателя, — он толкнул ногой спящего на полу неподалеку от стола Димона, — можно и нападение армии не услышать!

С пола донесся голос:

— Я еще не сплю!

— Так это ты еще не спишь? Что ж будет, когда ты заснешь? — Красавчик толкнул еще раз.

На кровати заворочался хозяин дома. Я. неловко перешагивая через мужчин, потопала в спальню. Яр все также сидел на стуле. Осторожно, стараясь не касаться раны, что в полутьме было сложно, чистой тряпочкой, которых в моих запасах было много, смыла кровь с его предплечья. Рана рваная, заживать будет долго. Промыла перекисью, потратив последнее, что еще оставалось. Смазала зеленкой — больше просто было нечем. Он даже не дернулся, хотя представляю, как было больно! Забинтовала, стараясь делать это не слишком туго, чтобы не отекла рука.

— Слава, ложись на кровать. А я на полу могу.

Он взял со стула какую-то рубаху, которую я и не заметила раньше.

— Это — ерунда, Рыжая, заживет, как на собаке. Тем более у меня тут есть кое-что, — он сходил в другую комнату и вернулся с матрасом. — Сейчас будет просто царское ложе.

Я разулась. Сидела, задумчиво глядя на то, как он располагается в метре от моей постели.

— Я не поняла. Ты что, здесь собираешься спать?

— А что? Ты против?

Ага, только что сама ему кровать свою предлагала, а сейчас возмущаюсь тем, что рядом ляжет. Но ведь где-то в глубине души я хотела услышать предложение лечь вместе… Я бы не согласилась. Ни за что. Нет? Но пусть бы хоть предложил!

— Ну-у, в общем-то, я даже за.