Любовь на руинах (СИ)

Сжав зубы, старалась не заплакать. Никто не говорил мне такого. Никто не обещал защищать. Руки сами прижали его голову ближе, и я все-таки заплакала впервые за много лет.

— Скажу сразу, чтобы ты знала, твой рассказ для меня ничего не меняет. Ты мне нравишься, очень. Только со Странником у нас уговор — пока мы на задании, к тебе ни один из нас не пристает. Но когда все закончится, когда мы вернёмся, ты должна будешь выбрать.

Мне стало смешно. И я смеялась, размазывая по щекам слезы.

— Выбрать? Ой, я не могу! Ты серьёзно сейчас? Ненавижу его! За то, что он такой, как остальные, которые только так, насильно могут. Которые не спрашивают, хочу ли я, нравится ли мне, а просто идут и берут и считают, что так и должно быть… Ни за что… Даже не думай!

В соседней комнате Медведь громовым голосом вдруг заорал на весь дом:

— Подъем, засранцы! Пора в путь-дорогу!

20. Рыжая

Наскоро позавтракав, выложенными на стол общими припасами, попрощались с вышедшим нас проводить хозяином. Перед тем, как сесть в машину, отошла с Иваном на минутку подальше, чтобы никто не услышал. Протянула ему кое-что из своих медикаментов, чтобы, если вдруг роды начнутся раньше времени, хоть как-то мог помочь бедняге.

— Только, доктор, ты уж постарайся вернуться за ней. Сама понимаешь, что я ее не спасу в случае чего.

При свете дня, как обычно, пасмурного и дождливого, Иван не казался мне стариком. С удивлением я поняла, что это неопрятный внешний вид и одежда делали его гораздо старше, а особенно неухоженная, длинная борода. Но руки, глаза, неглубокие еще морщинки возле этих глаза — все говорило о том, что я ошиблась вчера, приняв его за дедушку.

— Я постараюсь, правда.

В машину уселись в том же порядке, как и вчера. И снова, Ярослав — за руль. Хотелось сказать ему, что раненную руку не стоит натруждать, но я не нашла в себе смелости давать ему советы при всех мужчинах. Хотя что-то в глубине души подсказывало, что ему, может быть, моя забота даже будет приятна.

Смотрела в окно на унылую серую дорогу, на мелкую морось, нескончаемым потоком льющую с неба. Вдоль полуразрушенной дороги буйно разрослись кустарники и бурьян. За десять лет от полей и лугов вдоль этой дороги располагавшихся, остались лишь намеки и очертания. Кое-где, правда, еще встречались, навеки застывшие грудой металлолома, бывшие комбайны и трактора.

— Слышь, Странник, — Димон долго молчать не мог. — Я тут слышал однажды от знакомого человечка, что вроде бы где-то на Севере, в Сибири, значит, город такой есть, где люди все также, как до катастрофы, поля возделывают. Что заводы у них работают. И даже нефть добывают!

Красавчик удивленно посмотрел на меня, мол, ты такое слышала. Я пожала плечами — нет, никогда. В зеркало осторожно посмотрела на Славу — не хотелось, чтобы этот мой взгляд заметили остальные, но интересно было, что он о таком думает. Его глаза улыбались. Да-а, посмотреть-то разочек на него не трудно, да вот потом оторваться, заставить себя снова в окошко глазеть — не получается. Поймала себя на том, что пялилась на него, как зачарованная! Неужели правда все то, что он мне утром говорил? Да к чему бы ему врать? Но такой мужчина — невозможно красивый, сильный — вон как пальцы крепко руль сжимают, ласковый — так в дрожь и бросало от воспоминаний о том, как он меня касался утром, как целовал вчера во дворе, разве такой мужчина может выбрать такую, как я?

Отвлеклась, задумалась, хотя меня, как и всех, интересовал этот разговор. Очнулась, оторвалась от Славы и, как обухом по голове:

— Нет, ну вы и дикари! Конечно, есть такой город. Я, правда, там не бывал… пока… Но дойду когда-нибудь. А вот Пророк как раз оттуда. Сами его расспросите, когда назад ехать будем.

Мужчины, перебивая друг друга, загалдели, спрашивая Валерку, споря. Я тоже хотела бы спросить, о многом, а главное, о том, принимают ли туда других, чужих людей. А вдруг там, действительно, так хорошо? Но я молча слушала разговор и, понимая, что мужчины отвлеклись и, скорее всего, на меня сейчас никто внимания не обратит, с каким-то болезненным удовольствием смотрела на его руки…

— Командир, а что ты думаешь об этом? Может, правда, все бросить и рвануть в этот город, а?

Он некоторое время молчал, вглядываясь в даль и старательно объезжая ямы, а потом твердо сказал:

— Там нашлись люди, которые сумели наладить жизнь, объединить всех, заставить работать и жить по-другому, не так, как у нас. И мы должны в своем городе так сделать. Не нахлебниками к ним прийти, а самим пошевелиться, поработать и сделать такой же город.

Все, кроме Красавчика, вновь включились в разговор. А Давид, перегнувшись через сиденье, наклонился к Яру и что-то тихо сказал практически на самое ухо. Ярослав согласно кивнул и в скором времени, остановив машину, вышел наружу. Красавчик сел за руль, а Слава занял его место рядом со мной, скомандовав:

— Димон, прекращай болтать, Давид рулит, ты — следишь за дорогой.