Любовь на руинах

Он долго вёл меня по коридорам, потом по тоннелю вдоль клеток с землекопами, пока мы не оказались на второй станции, где вчера были дети. Нам навстречу попадались люди, но знакомых мне бойцов Ярослава среди них не было. Эти мужчины, а за исключением пары женщин, это были они, вооруженные и сосредоточенные, просто пробегали мимо, посветив в лицо моему спутнику и продолжая свой путь. Получается, он всем здесь знаком! Куда они направляются, куда бегут? Помогать Антону и Ярославу? А почему тогда Степку принесли так далеко? Было бы логичнее его просто ко мне в комнату отправить и ближе намного! Неужели… Остановилась и спросила, страшась и догадываясь уже, что услышу в ответ:

— Ты обманул меня? Специально сюда, подальше от Ярослава, увел?

Он ответил:

— Обманул. А Ярослав твой свалил уже. Если жив, конечно.

— А я?

— А что ты? Дала ему разочек и ладно. От тебя же не убыло? Здесь со мной жить будешь.

Я была ошарашена, сбита с толку, напугана. Но надежда еще теплилась — Слава за мной вернется!

— Врешь ты все! Зачем только? Слепой с тебя шкуру снимет! Он же нас за Пророком послал!

— Пророка завтра на поезде повезут — полдня и в Питере будет! За это время подохнуть не должен! Да и не факт еще, что Звонец их выпустит. Пророк новому президенту Москвы тоже нужен.

Я слушала его и не верила своим ушам — предал! Он предал и Слепого и меня. Понимала, что в такой ситуации больше молчать нужно и злить врага нельзя ни в коем случае. Но ничего с собой сделать не могла:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Сука ты, Валерка! Как ты мог! Предатель!

Но похоже его мои слова не задели совсем. Странник рассмеялся и вкрадчиво тихим и доверительным шепотом проговорил:

— Посмотрим, как ты запоешь завтра, когда Элла решать будет, что с тобой делать — на бойню отправить с землекопов шкурки сдирать или на огородах днем и ночью пахать, жратву для этих уродцев выращивая!

— Ну, доктор всем нужен. Буду деток лечить, — конечно, оставаться здесь одной, без Славы, я не собиралась, но не могла его не уязвить. — Элла мне предлагала, между прочим.

— Да на хрен ты нам, как доктор, сдалась! Дети-то на мясе этом вскормлены! Ты думаешь, почему их здесь так много? У других-то, даже в многочисленных сильных группировках, мелкие мрут, как мухи! Мясо это — особое! Сами животные ничем никогда не болеют, и те, кто их ест, тоже! Здесь дети отродясь даже насморка не видели! А Эллу я подговорил специально, чтобы бдительность Ярославову усыпить — она вам и наобещала с три короба! И даже глаза закрыла на шашни ваши! Хотя это для нее — табу.

— А чего же она так тебя слушается?

— Так она же сестра моя старшая….

Таисия.

Как же он страдал! Как бился, пытаясь сбросить с себя руки мужчин, удерживавших его! Я не сразу поняла, почему с ним происходит такое, куда он рвется. Неделя прошла. Должно уже полегче ему стать — раны потихоньку начинали затягиваться. И лишь когда различила в крике, полном муки ее имя, поняла, что он страдает не только от боли физической, а потому что Зоя осталась там. Но это уже после того, как мы приехали на поезде в Питер. В дороге он почти все время был без сознания.

Мне было так жаль его — красивый, мужественный, сильный и вдруг — такие ранения и ожоги! В поезде все время сидела рядом — лечить руками, как когда-то встреченная мною в Москве старушка, я, к сожалению, не умела. Но когда он приходил в сознание, в те короткие, полные боли минуты, я мысленно посылала ему приказ не чувствовать совершенно ничего. И мне казалось, что это помогало! Во всяком случае, Ярослав тут же забывался сном или терял сознание. Что именно с ним происходило, я не понимала.

Сейчас бы сюда Зою! Она бы знала, что делать с ранами, как его лечить. В пути я смогла с помощью Антона и Пророка их просто перевязать, даже ничем не обработав. Две пули попали в одну ногу. Хорошо хоть обе прошли навылет — достать-то мы никак бы в дороге не смогли! А еще у него были обожжены руки — по локоть, и совсем немного лицо.

У меня до сих пор не укладывалось в голове то, что произошло. Всю дорогу, глядя то на раненого Ярослава, то в окно, на пролетающие луга и леса, на руины деревень и небольших городков, я все думала и думала…

41

Антон.

Шестеро ребят остались на той проклятой станции метро! Я винил себя. Не имел права расслабляться — чужое место, странные люди. Снаружи охраны было достаточно. Но я, занятый мыслями о девушке, которая теоретически могла быть шпионкой, отправленной Звонцовым втереться в доверие ко мне или Слепому, не подумал даже о том, что опасность придет изнутри — по рельсам с других станций метро!

Когда я проснулся там в тесной комнатухе рядом с Таисией (а ведь даже имени ее тогда не знал!), то несколько минут просто лежал, прислушиваясь к тихому дыханию девушки, примостившейся на моей груди. Ее волосы разметались по моим плечам, по подушке. Знал, чувствовал, что нужно идти. Интуиция — весьма полезная вещь, и она не раз спасала мне жизнь.