Любовь на руинах

Я рассказывала ему о своей жизни до катастрофы, о родителях, о Германе — младшем брате, который давным давно умер, подхватив какую-то инфекцию, от которой не смогли найти лекарств. Потом пересказывала книги, которые читала — в Москве мы жили неподалеку от здания библиотеки. И странным образом в ней сохранилось множество самых разных, покрытых пылью и никем не тронутых книг. Даже вездесущие крысы не причинили им какой-либо вред!

Я обожала читать! В грязной серой мрачной действительности мне открывался совершенно другой мир, наполненный солнечным светом, яркими красками, а еще благородством, великодушием, щедростью — всем тем, что я ценила в людях, и что встречала очень и очень редко в реальной жизни. Я читала и мечтала о лучшей жизни, о будущем, наполненном любовью и светом. Как жаль, что не успела захватить с собой ни одной из книг! Ярослав слушал, задавал вопросы даже говорил о своем детстве, о касавице-матери, умершей от инфаркта, узнав о гибели отца военного.

Этот мужчина очень нравился мне. Я считала его одним из самых красивых представителей противоположного пола, которых встречала в своей жизни. Да только… трогала его, переодевала, нравился… но не возникало таких глупых и стыдных фантазий, какие появлялись в моей голове при одном только взгляде на Антона! Вот как так? Зачем мне это? Психованный, злой — вечно недоволен моим наличием на их базе, да что там, от взгляда моего, случайно в его сторону брошенного, этого ненормального перекашивает, словно тесный ботинок на мозоль давит!

А вчера просто был предел всякому терпению, даже такому, как у меня. Он наорал на меня за то, что открывая дверь, я чуть не ударила его! Как будто я могла знать, выходя из комнаты, что он стоит за ней!

… Ну, наверное, ушел уже. Обычно, он проводил у Яра всего несколько минут. Конечно, больше не мог — он же занятой! Он же — самый главный! Только взялась за ручку, как дверь резко распахнулась, теперь уже хлопнув меня по протянутой руке!

— Зараза! — вырвалось против воли, но он, конечно же, принял на свой счет.

— Что-о? Совсем ошалела?

Я хотела обойти его и скрыться в комнате Ярослава, подсознательно чувствуя в нем защиту. Но дверь внезапно захлопнулась прямо перед моим носом. А на плечо легла камнем горячая ладонь.

— Извиниться не хочешь?

— За что? За то, что ты меня дверью ударил?

— За то, что ты меня обозвала!

Я, специально скорчив брезгливую гримасу, чтобы в будущем ему неповадно было прикасаться ко мне, осторожно двумя пальчиками взялась за его палец и сбросила тяжелую руку с плеча. Хотелось развернуться и проверить реакцию, но так и стояла лицом к двери, чувствуя тяжелое дыхание прямо на своем затылке. Почему он не уходит? Чего цепляется ко мне? Хотелось сказать, что "зараза" для него — комплимент, но не рискнула — кто его знает, такой, как он и ударить может!

— Можно я уже пойду… генерал?

Не удержалась все-таки. С издевкой произнесла это его звание. И в ту же секунду сзади ко мне прижалось огромное тело, впечатывая меня прямо в дверь животом, а на ухо раздался шепот:

— Мне нравится, как это слово звучит в твоих устах…

И вопреки здравому смыслу, даже вопреки страху, по моему телу вниз живота хлынула волна безудержного возбуждения. И я уже не хотела никуда идти. Почему-то стали ватными ноги. Почему-то до дрожи захотелось, чтобы он поцеловал… Вся моя сила воли ушла на то, чтобы не тереться, как последняя шалава, о твердый бугор на его штанах, которым он уперся в развилку между моих ягодиц. Но мне хотелось этого безумно… Собраться! Взять себя в руки! Поддашься ему — оправдаешь его подозрения. Он будет уверен, что ты — шпионка, что специально здесь для того, чтобы втереться в доверие к кому-нибудь из сильных мира сего. Выдавила из себя:

— Отпусти меня!

Сзади послышался тяжелый вздох:

— Отпущу. Скажи только, ты под каждого лечь готова, кто по твоему мнению, хоть что-то значит в этом мире?

Разве я давала повод? Разве я заслужила? Наоборот ведь, хотела помочь, хотела быть полезной! Так обидно стало, так жаль себя бедненькую, что не выдержала, как дурочка какая-то расплакалась прямо у него на глазах. Но зато и добилась того, что он отпрянул в сторону, но только дверь все еще держал. Размазав слезы по щекам, я резко развернулась и оказалась лицом к лицу с этим бессердечным мерзким человеком.

— Какой же ты! Сволочь ты! Что я тебе сделала? Отстань уже от меня! Оставь в покое! Сколько раз я буду объяснять, что Пророк без меня не сможет, я поддерживаю, питаю его своим даром! Завтра сам увидишь, когда он выступать будет! Я не понимаю, почему ты решил вообще, что я сплю с каждым встречным?

Он почему-то уцепился только за последние мои слова.

— То есть это не так?

— Нет, конечно.

— А Ярослав?

— Да твой Ярослав сейчас от боли загибается! Ему не до секса!

— А Пророк?

— А Пророк, вообще-то, — мой отец!

От вида его отвисшей челюсти у меня сразу высохли слезы и, не встретив сопротивления, я спокойно открыла дверь и шагнула в комнату к Яру.

44

Антон.