Любовь на руинах

Я думала, что так ярко, так феерично чувствую его потому, что это во мне чужая энергия плещется. Но сейчас, когда я вроде бы успокоилась, ощущала его еще острее!

Мне все нравилось в нем — красивое, с немного грубоватыми, мужественными чертами, лицо, литые мышцы под моими пальцами, его явная, нескрываемая сила. И эта непонятная нежность… Вроде бы, злится на меня, психует, а дотрагивается бережно и так ласково, что замирает сердце!

И снова, как и час назад, внизу живота тянуло, и мне хотелось чего-то большего, мне хотелось, чтобы он, наконец, довел дело до конца, чтобы больше я не испытывала такого неприятного щемящего чувства незавершенности, как в прошлый раз. Я абсолютно не жалела своей девственности — меня манили новые неизведанные ощущения, перед которыми просто не могла устоять. Но он только целовал, держа мое лицо в своих ладонях. И скоро мне этого стало мало.

Пьянея от своей смелости, я положила руки на его ягодицы и притянула к себе, поймав своими губами его хриплый стон. В живот уперлась твердая плоть. А руки! Бессовестные, приказам мозга совершенно не подчиняющиеся, так и остались там, на твердых ягодицах, более того, то сжимались на них, то поглаживали. И он словно обезумел — резко развернул меня и начал поддталкивать к постели. Генерал, наверное, думал, что он меня соблазняет! Но все было совсем наоборот! Мало того, что я нашла способ успокоить его, так ещё и сама получала безумное удовольствие!

Ноги уперлись в кровать и я, вдруг потеряв опору в виде Антона, рухнула на нее. И да, я с нетерпением ждала, что он снова начнет меня раздевать, но он сел рядом и обхватил голову руками, как если бы она у него вдруг разболелась.

— Антон?

— Лежи и молчи. Иначе не сдержусь и трахну тебя.

Он что снова меня решил вот в таком состоянии тут бросить, когда я сама готова на нем повиснуть?

— Нет, так дело не пойдёт! Ты снова решил на самом интересном месте свалить, да, генерал? Зачем тогда меня возбудил? Чтобы я здесь на стенку лезла в одиночестве?

Моя природная откровенность всегда выбивала людей из колеи. Но сейчас Антон был в шоке! И мне это нравилось!

— Та-ак, — протянул он. — Значит, ты не против?

— Секса с тобой? Нет, я даже за! И очень даже за!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он развернулся и задумчиво смотрел на меня, как бы решая, что делать дальше.

— Но ты же девственница? Разве они так себя ведут?

Мне стало смешно. Я столько книжек прочитала на эту тему, что мне иногда казалось, я знаю гораздо больше, чем некоторые проститутки — в "моей" библиотеке был целый обширный раздел эротического чтива.

— Я — девственница здесь, — намеренно провоцируя, прижала руку себе между ног, — но не здесь!

Теперь показала пальцем себе на голову. И заметила, как вспыхнули его глаза.

— И ты не обидишься, если потом я не смогу всю ночь тебя утешать и должен буду уйти?

— А мне будет разрешено пойти с тобой?

— Торгуешься?

— Ага, продаю свою девственность.

— Я подумаю.

Прежде чем сказать следующую фразу, я с трудом сглотнула, ставшую вдруг вязкой, слюну и все-таки прошептала:

— Тогда иди ко мне, мой генерал…

49

Антон.

Уходил из своей комнаты в бешенстве, будучи уверенным, что она меня подставила, что обманула. И пока я здесь целовал ее, там случилось что-то непоправимое.

Выскочил на широкое крыльцо, заметив, что на вышке и крышах хозяйственных построек не видны стрелки, то есть мои бойцы и Ярослав не видят никакой опасности в том, что творится вокруг.

Толпа волновалась. В кучу сбились все, даже те, кто считал оскорблением позволить к себе прикоснуться (а были здесь и такие фанатики). Все головы повернуты в сторону выхода с территории завода. Там же, вдоль решетчатого забора выстроились те счастливчики, которым было видно. То здесь, то там слышались странные фразы. Как если бы кто-то, кто видел, что там, за забором, комментировал, а остальные подхватывали и разносили по всему двору. В смысл я вникнуть не смог. Ярослава на балконе не было.

Осмотрелся. Увидел одного из своих, подозвал:

— Сергей, что происходит? Где Дорофеев?

— Яр вышел за ворота. Там наши ребята, Давид с Десантником, кажется, вернулись.

— А чего эти все так раззволновались? Что за чудо?

— Так они с собой бабу рожающую привезли. И она троих прямо так, в дороге родила!

Я посмотрел на мужика, как на сумасшедшего. Троих?

— Кого? Детей?

Он вернул мне взгляд:

— Ну, да, наверное. Пророк сказал, что нас ждёт чудо, что нужно верить. И тут машина подъезжает, а там роды!

Блядь, посмотреть бы своими глазами! Да хрен протолкнешься! Не оружием же их распихивать? Что с этой толпой делать-то теперь? Чего они не расходятся? Поискал глазами Пророка. Он спокойно сидел на том самом стуле прямо в центре помоста, разглядывал облака и улыбался. А рядом с ним стоял Слепой, что-то говорил и хохотал, как мальчишка.

До них было ближе, чем к воротам. Кивнул Сергею в сторону помоста и сказал:

— Помоги мне к ним пробиться.