Любовь на шарнирах (ЛП)

Как бы яростно она ни избегала мыслей о Мэтте, она не нашла в себе сил снять подвеску. Камень был частью её самой – её с Финном истории, – и без него Джули чувствовала бы себя не в своей тарелке.

Роджер прищурился.

– Точно, от Мэтью. Он рассказывал тебе, что это такое?

Джули озадаченно покачала головой. Она не особенно задумывалась, откуда взялся камешек. Очевидно только, что не из кругосветных путешествий Финна. Она предполагала, что Мэтт купил его в одном из местных магазинов.

– Надо же! Я его уже много лет не видел. В детстве Мэтт с ума сходил по камням и минералам. Он был ярым членом Бостонского клуба минералогии.

«Ещё бы!» Джули снова кольнула тоска, которая в последнее время мучила её чаще, чем хотелось признать. Как же больно осознавать, что она знает Мэтта вдоль и поперёк.

– Я, бывало, возил его на экскурсии клуба по выходным, – продолжал Роджер. – Исходили с ним все просторы Нью-Гемпшира и Вермонта. Однажды ездили в Беркширы. Ребята там копались и ковырялись, собирали камни. Это все мальчишки обожают, но Мэтью – отдельный случай. Он обстоятельно документировал каждую находку, составлял таблицы, графики и хранил их в специальной папке. В смысле минералов и камней мы живём далеко не в самом волнующем уголке страны. И всё же Мэтт не терял надежды, что ему попадётся тот самый – особенный – камешек. И ведь попался! – Роджер указал на её подвеску. – Это осколок пурпурита. Наверное, не самое привлекательное название для минерала, но Мэтт был на седьмом небе, когда его нашёл. Никому не давал его даже потрогать и много лет хранил на замке под стеклом. – Он склонил голову набок. – Поверить не могу, что Мэтт с ним расстался. Джули, ты заняла в его сердце очень важное место.

Она опустила взгляд и сжала пальцы вокруг подвески.

– Послушай, это не моё дело, и я даже не знаю, что именно за этот год произошло, зато вижу, что между вами что-то разладилось. Я пытался поговорить с Мэттом... Ну ты его знаешь. Он откровенничать не любит. Однако я краем уха слышал, что он в интернете выдавал себя за Финна. – Роджер поднял руку, чтобы Джули его не перебивала. – Согласен. Очень странный поступок с его стороны. И неправильный. Ты, должно быть, в бешенстве. Но, я надеюсь, ты всё же оценила, на какие ухищрения ему приходилось идти, чтобы привлечь и удержать твоё внимание.

Джули подняла голову.

– Наверное.

– Можешь представить, сколько времени ему понадобилось, чтобы подделать все эти фотографии? И придумать столько волонтёрских начинаний? А когда он прислал Селесте заколку? Бедняге пришлось отыскивать за океаном старого знакомого, слать подарок ему, а тот уже отправил его обратно по нашему адресу, чтобы на конверте были нужные штемпели и марки. Я уж не говорю о том, сколько всего ему приходилось держать в голове, чтобы не сболтнуть лишнего, – улыбнулся он. – Ну же, Джули. Должны же его усилия чего-то стоить?

– Мне тяжело было со всем этим смириться, – ответила она. – Глупо, наверное, с моей стороны так говорить, учитывая, что выпало на долю вашей семьи, но...

Роджер её перебил:

– Ты имеешь полное право на свои чувства. Мэтт поступил по-идиотски. К тому же, для твоих сомнений могут быть ещё какие-то причины. Не связанные с Мэтью.

– Я не знаю, чему верить... кому верить.

Роджер снова склонил голову набок.

– Знаешь, Финн умел общаться с девушками. Был уверенным в себе, обходительным и... притягательным. Да, вот именно. Притягательным. Но Мэтью тоже необыкновенный, хотя и по-своему. Уверен, ему было нелегко соперничать с Финном раньше, а теперь, когда Финн погиб, ему, наверное, и того хуже. Разве можно превзойти память о покойном? Милая, Мэтт не самый обаятельный молодой человек, но сердце у него доброе. – Роджер похлопал её по руке. – Эх, Джули. Мэтт, может, кошмарную тактику выбрал, но не забывай о его сердце.

У Джули в голове промелькнули картины прошедшего года. Вот Мэтт забирает её на пороге псевдоквартиры. Рассказывает про фанатов типографики. Скрипя зубами везёт за шарнирами для Плоского Финна. Пишет ей письма о снежных забавах. Лежит с ней под ёлкой. Спорит, дразнит, защищает свои глупые футболки. Часами коротает с ней время в своей комнате. Джули вспомнилось то утро, когда он держал её на берегу мёрзлого океана. И та ночь после Селестиной вечеринки, когда он так нежно касался её в своей постели. Его лицо, когда он наконец дал волю чувствам. Как хорошо ей было рядом с ним. Как замирал весь мир, когда он её целовал.

И она поняла. Подняв глаза на Роджера, Джули улыбнулась. Впервые за много недель она вновь почувствовала себя живой.

Глава 32

Мэтью Уоткинс

Когда облажаюсь, просто отнесусь к своей лаже как к распаду группы. Под «группой» я имею в виду «функции мозга». А под «распадом» – «позорное фиаско».

Джули Сигл