Любовь на шарнирах

Сегодня, например, ужин из индийского ресторана дополнялся обсуждением религиозных учений страны, браков по договорённости и коррупционных скандалов на выборах 2008 года. Джули почти не поддерживала разговор, потому как до неприличия мало знала об индийской культуре и политике, но это не мешало ей наслаждаться пылкой дискуссией. Эрин несколько раз стучала по столу для пущей убедительности, Роджер задумчиво склонял голову и мягким голосом выражал сочувствие индийскому народу, а Мэтт ссылался на исторические события, называя не только их год, но и точную дату. И хотя Джули, в основном, только слушала, она получала от беседы огромное удовольствие.

Она искренне надеялась, что занятия в колледже будут как раз такими – оживлённым, наводящим на размышления диалогом, кладезем новых знаний, полной противоположностью скучным, бездумным школьным лекциям. Хотя, надо полагать, плоские слушатели ей в аудиториях колледжа всё же не встретятся.

Как раз сейчас Плоский Финн охранял сон Селесты, стоя в изголовье её кровати. Эрин с Роджером снова работали, а Мэтт засел у себя в комнате. Он подал заявку и получил должность научного помощника у одного из своих преподавателей, так что сегодня размышлял над «эффективными стратегиями разбиения некоторых невыпуклых частично-целочисленных нелинейных задач оптимизации». Что бы это ни значило. По словам Мэтта, его работа заключалась в массивном кодировании и испытании некоего нового алгоритма с последующими численными экспериментами по выяснению производительности вышеуказанного интереснейшего алгоритма. Вот уж захватывающее занятие, ничего не скажешь. Может, он втайне увлекается каким-нибудь милым и вполне заурядным хобби?

Почтовый клиент известил Джули, что её список друзей на Фейсбуке пополнился братьями Уоткинс. Ах да, и Финн прокомментировал её сообщение о стройности и Финнансах. «Самый. Классный. Статус», – написал он. Так, значит, чувство юмора у него есть. «Интересно, – задумалась Джули, – а он вообще-то знает, кто я такая?» Кто-нибудь из домашних уже поведал ему, что она гостит в его комнате? Она быстро настрочила ему личное сообщение:

«Дорогой Финн,

вопреки первому впечатлению, я не какая-нибудь чудачка, которая за здорово живёшь напрашивается в друзья ко всем подряд и суёт их имена в свой статус. Ну разве только изредка. Наши матери дружили в колледже, а через пару дней я начинаю учиться здесь в Уитни. У меня не получилось снять квартиру, и твои родители любезно предложили твою комнату, пока вопрос с жильём не уладится. Не уверена, что тебя успели предупредить...

Тут нигде ловушки не спрятаны? Не хотелось бы, чтобы с Плоским Финном приключилась беда, вздумай он зайти поболтать.

Джули»

Она перешла на страничку Финна и обнаружила там тонну фотографий. Глазам Джули открывался один живописный пейзаж за другим: вот он позирует на фоне горного хребта; вброд переходит реку; окружён тропическими зарослями; в лыжном костюме пробирается сквозь снежную бурю; скользит на байдарке по нетронутой глади озера. В другом альбоме фотографии запечатлели его волонтёрские будни: как он разгружает шаткий грузовичок, кузов которого забит ящиками с продовольствием; вместе с грудой ребятишек сидит на голом полу классной комнатушки или пытается устоять на приставной лестнице, забивая гвозди в балку строящегося дома. Но больше всего ей понравился снимок, где загорелый Финн с доской для сёрфинга выходит из океана в одних плавках. Ну что тут скажешь? Финн – решительно неотразим, от такого любая бы слюни пустила. Сильный, стройный, идеальная причёска, очаровательная улыбка...

Раздался сигнал электронной почты. Пришло сообщение от Финна.

«Джули, привет!