Любовь на спор

Несколько минут над столом висела напряженная тишина, я чуть ли не физически ощущала взгляды Каролины и Григория, но упорно не обращала внимания. Костя все так же обнимал, прижимая к себе, его губы блуждали по моему виску и щеке, рождая волны мурашек от шеи до пяток. А потом вдруг раздались знакомые звуки, и я замерла, во все глаза глядя на Костю. Танго. Изнутри тут же поднялась горячая волна, и я поняла, как соскучилась по танцам, со всеми событиями позабыв о тренировках. Старший Северов отстранился, встал и протянул руку, гипнотизируя взглядом мерцающих серых глаз.

— Пойдем? — негромко предложил он, и я послушно поднялась, уцепившись за его пальцы.

Пока выходили из-за стола, сердце скакало, как сумасшедшее, ноги подрагивали, а дыхание срывалось. Я вмиг позабыла и про Каролину, и про Гришу, осталась только музыка и желание танцевать. Томное, тягучее, оно смешалось с проснувшейся страстью, огнем потекло по венам, воспламеняя каждую клеточку. Костя развернул к себе, мягко привлек, сжав пальцы, его ладонь скользнула по спине, и я невольно прогнулась под мимолетной лаской.

— Потанцуем, Викуля? — бархатным, обволакивающим голосом произнес Костя.

Я лишь вздохнула, прикрыла глаза и прильнула к нему, дрожа от предвкушения и сладкого ожидания. Музыка заполнила сознание, отрезав от реальности, и тело расслабилось, доверившись сильным рукам мужчины, обнимавшего меня. Несколько шагов, плавный поворот, пауза, во время которой сердце взволнованно замирает. Болезненный вскрик скрипки, и тут же — мягкий перелив аккордеона. Костин шаг назад, его уверенные объятия, и я почти повисаю в них, повинуясь едва ощутимому движению, и моя нога оказывается на его бедре. Горячая ладонь скользит от колена вверх, бесстыдно задирая подол аж до резинки чулок, но нам все равно. Кровь постепенно закипает, а музыка теряет томность, и дыхание учащается. Пульс бешено стучит в висках, отдается во всем теле, повторяя резкий, рваный ритм танца. Прикосновения Кости обжигают, заставляют вздрагивать, и голова кружится все сильнее. На губах замирает тихий стон, сдерживать который становится с каждым мгновением сложнее. Жар заполняет до кончиков пальцев на руках и ногах, плавит кости и сжигает все мысли. Остаемся только мы, музыка и проснувшаяся страсть, настойчиво требующая выхода.

Тишина наступила внезапно, оглушающая и плотная. Я прижималась к Косте, не уверенная, что удержусь на ватных ногах, и не торопилась открывать глаза. Внизу живота пульсировало и горело, мышцы стянул болезненный спазм, а рот наполнился вязкой слюной. Наверное, я сошла с ума, но я хотела Северова. Сейчас. Здесь. Хотела принадлежать ему, чувствовать, как его член двигается внутри, то и дело задевая волшебную точку, и мир рассыпается на куски…

Неожиданно Северов резко выдохнул на ухо, отстранил меня и тут же крепко ухватил за руку.

— Идем, — бросил он коротко хриплым голосом и потянул за собой.

Я даже не обратила внимания на раздавшиеся аплодисменты и одобрительные возгласы, полностью поглощенная шквалом эмоций, бушевавших в крови. Мне было все равно, куда меня ведут, я только надеялась, там нет лишних свидетелей. Мы вышли из зала, свернули в узкий коридор с одинаковыми дверями и тусклым освещением — точно, какой-то технический, для персонала. Я едва поспевала за широкими шагами Кости, задыхаясь от сжигавшего желания. Когда он вдруг резко затормозил, развернув и втолкнув в какую-то дверь, я даже не поняла, где мы оказались. Только отметила, что помещение небольшое, горела только одна лампочка в углу, и кажется, здесь была какая-то кладовка. Спросить тоже ничего не успела: меня тут же прижали спиной к стене, руки завели наверх, пришпилив сильными пальцами запястья. Колено раздвинуло мои ноги, и я низом живота почувствовала твердую выпуклость, всхлипнула, дрожа от нетерпения, и послушно выгнулась. Между ног все горело, перед глазами плыло, и Костя, глухо рыкнув, накрыл мой рот жадным, горячим поцелуем, выпивая дыхание.

Платье задралось до пояса, пальцы Северова провели по обнаженному бедру, от кружева чулка до самого верха, оставляя след из обжигающих искорок. Он терзал мои губы, покусывая, зализывая и посасывая, я глухо стонала, извиваясь и умирая от желания. Ощутила, как он дернул завязки трусиков, одним движением сдернув мешающее белье, и я закинула ногу выше, открываясь для откровенной ласки. Вот нетерпеливые пальцы скользнули по мокрым складочкам, погладили тяжело пульсировавший бугорок, и перед глазами вспыхнули звезды. Я судорожно вздохнула, откинув голову и уставившись в потолок невидящим взглядом, а губы Кости переместились на шею, оставляя жалящие поцелуи на коже. Пальцы внизу продолжали нежно перебирать, томительно неторопливо, ненадолго проникать в тугую, горячую глубину и тут же покидать, заставляя разочарованно хныкать и ерзать.

— Костя-а-а-а… — сорвалось с губ жалобно, я хватала ртом воздух, изнывая от нетерпения, от возбуждения мутилось в голове и меня уже трясло от напряжения.