Любовь на спор

Хриплый смешок защекотал шею, пальцы последний раз приласкали жаркое местечко, и ладони подхватили под попку, а губы обжег очередной поцелуй. Я вцепилась в плечи Кости, обняв ногами, едва осознавая, что происходит — кажется, тут очень удачно оказался какой-то стол, на который меня и усадили. Северов на мгновение отстранился, одарив жгучим, тяжелым взглядом, в котором читались все непристойные желания, резко выдохнул и выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Т-твою мать… Что ж ты делаешь со мной…

Ответить я не успела: так и не отрывая от меня глаз, Костя дернул ремень на штанах, чудом не сломав пряжку, ухитрился справиться одной рукой с застежкой — вторая снова блуждала между моих широко раздвинутых ног, поглаживая истекавшее от желания лоно. Еще мгновение — и я тихо вскрикнула, вцепившись в рассохшуюся столешницу и изогнувшись навстречу. Одним резким движением Костя вошел до конца, замер, стиснув в объятиях и обжигая тяжелым дыханием ухо, а потом продолжил. Сильно, грубо, до боли, так, как я хотела. Мои бедра двигались в такт быстрым, глубоким толчкам, мышцы сжимались вокруг твердого ствола, и хмельное ликование нарастало с каждой секундой, утягивая в жаркую воронку наслаждения. Я не сдерживалась, задыхаясь от стонов, стол подо мной скрипел и ходил ходуном, и где-то на самой границе мелькнула мысль, что выдержал бы он напор нашей внезапно вспыхнувшей страсти…

Костя задвигался быстрее, вцепившись в мои ягодицы, я почти распласталась на столе, выгнувшись до боли в пояснице и стиснув края стола. Как мои ноги оказались на плечах Северова, уже не помню, но это вышла самая удобная поза для того, чтобы прочувствовать проникновения со всей полнотой. О, господи, кажется, я не выдержу и потеряю сознание, впервые в жизни… Пружина внутри со звоном распрямилась, выталкивая из груди долгий крик, и ему вторил хриплый стол Кости, навалившегося на меня с последним, особо сильным толчком. М-мать, я ходить-то смогу после этого?

Реальность возвращалась на место неохотно. Мои пальцы зарылись в пряди на затылке мужчины, взгляд бездумно уставился в темный потолок, а на губах блуждала довольная, сытая улыбка. Тело охватила мягкая истома, и при мысли, что надо вставать и куда-то идти, и уж тем более возвращаться к Григорию и Каролине, внутри поднимался протест. Не хочу их видеть. У меня еще планы на вечер, зачем портить себе настроение?

— Не думаю, что Гришка обидится, если мы сейчас уйдем, — пробормотал Костя мне в шею, щекоча дыханием.

Я издала хриплый смешок и согласно кивнула. Северов выпрямился, обняв за талию и бережно поддерживая, чуть отстранился и коснулся припухших, покалывающих губ нежным поцелуем, придержав за подбородок. Потом прислонился лбом к моему лбу, прикрыв глаза, и длинно вздохнул. Показалось, хотел что-то сказать, но нет, просто молча помог привести себя в порядок, застегнул брюки и, снова обняв, шагнул к двери.

— Ты как, проголодалась уже, или обойдемся закусками? — спросил он, как ни в чем не бывало, пока мы неторопливо шагали вперед по коридору, полагаю, к выходу.

На меня нахлынуло умиротворение, я прижалась к Косте и ответила:

— Закусок хватит. И фруктов я так и не попробовала толком, — добавила со вздохом, вспомнив сочный персик.

— Будут тебе фрукты, — Костя хмыкнул, слегка прижал меня к себе и чуть ускорил шаг.

Через некоторое время мы отъехали от "Золотой пыли", и судя по тому, что Костин телефон молчал, Гриша правильно понял наш уход. Что ж, надеюсь, он тоже приятно проведет вечер в компании с Каролиной. Не сомневаюсь, разочарованная дамочка утешится в объятиях младшего Северова.

Каро, притворившись, что пошла в туалет, выскользнула в коридор вслед за Костей и этой его новой подстилкой, не в силах унять болезненное любопытство. Их танец… Ведьма чуть не зарычала, впившись ногтями в ладони, ревность и злость запустили когти в сердце, вырывая из него куски. Это была страсть в чистом виде, даже больше чем простое влечение мужчины к женщине. Костя никогда так не смотрел на нее, Каролину, даже когда они только познакомились. Кажется, дело намного серьезнее, чем предполагала ведьма, и сейчас она шла убедиться в своих подозрениях. Понятно, что старший Северов утащил ее трахаться, но Каро хотела увидеть своими глазами. Ну или услышать, если не получится подсмотреть.