Любовь на Таганке

Я не сторонник всяких разделов. Опыт других театров убедил, что это совсем не плодоносный путь. Но я отчетливо понимаю, что раздел – единственная возможность сохранить этот дом.

Я бы никак не высказывал свою точку зрения, если бы знал, что Юрий Петрович гарантирует людям работу по профессии в собственном доме и в собственной стране, а не начнет их гнать на улицу.

Но гнать людей на улицу, лишать их работы сегодня, во время этой чумы…

Таганка сыграла свою роль и реанимации не подлежит. И сам Юрий Петрович не подлежит реставрации.

Любимов – гений. Не особо образован, но зато он, как зверь, чувствовал, что носится в воздухе.

Но с годами это чутье исчезает. Тем более что сейчас в стране происходит такое, что не могут сформулировать и молодые люди.

Конфликт Губенко и Любимова был не социальный, а личный. Любимов не пустил его на спектакль, вызвал ОМОН. Это серьезное оскорбление. И одновременно за спиной актеров начал решать – с кем он заключает контракты, а с кем – нет.

Тогда люди стали примыкать к Губенко: “Коля, спасай!” Он чувствовал свою ответственность и пошел до конца. Мне показалось, что в этой ситуации надо быть с ним. Невзирая на то, что мы в глазах большинства оказались врагами МЭТРА и чуть ли не предателями. История рассудила так, что победа осталась за Любимовым. Но и сегодня я поступил бы так же. Даже несмотря на мой уход от Эфроса и возвращение “под Любимова”. Совершенно ясно, что история склонит голову на плечо Любимову, но ведь это же не упраздняет морали.

Я не стоял в оппозиции к Любимову и не состою. Речь идет о том, что Юрий Петрович собирается реорганизовать труппу, а значит – сократить ее состав. Иными словами, увеличить количество безработных в этой стране. Реорганизация призвана помочь только личному благосостоянию Любимова, не более.

Разумеется, театр не богадельня, всех не согреешь, безработица неминуема. Но почему ее должен инспирировать человек, живущий за рубежом, – понять не могу».

«Как только мы перестанем работать в труппе Юрия Петровича Любимова, чего он, собственно, и добивается, о чем неоднократно заявлял в прессе и в чем мы, придя в себя после некоторого потрясения, пошли ему навстречу, актеры нашей труппы могут подписать контракты на работу в общем текущем репертуаре. Разумеется, если Юрий Петрович сочтет это необходимым.

Чтобы навсегда предотвратить чьи-либо попытки приватизировать замечательный комплекс театральных зданий Таганки, который был построен на государственные средства, думаем, что было бы разумно сделать его федеральной собственностью и перевести под юрисдикцию России.

Из интервью, данного Юрием Петровичем газете “АиФ”, мы узнали, что он тоже рассчитывает на внимание к своей судьбе со стороны российских властей.

Нам представляется, что и тут есть возможность для компромисса. Было бы замечательно, если бы российское правительство сочло возможным позаботиться о том, чтобы здание театра осталось государственной собственностью и вместе с тем побеспокоилось бы о судьбе выдающегося Мастера, дабы у него не возникало финансовых и иных трудностей, когда он находит время и возможность приехать в Россию для постановки очередного спектакля.

Надеемся, что наше законное желание будет законным же способом выполнено и вскоре театральная Москва увидит наши премьеры. В качестве художественного руководителя театра “Содружество актеров Таганки” мы намерены пригласить Николая Николаевича Губенко».

* * *

В 1990 году Лёня снял как режиссер по собственному сценарию кинокартину «Сукины дети» – театральную притчу, в которой нашли отражение драматические события в Театре на Таганке.

«Это фильм о том, – говорил Лёня, – что каждый из нас носит в себе Человека. Есть минуты, есть верховные часы, когда человек обязан стать человеком и в нем проявляется ощущение достоинства: “Я живу один раз, и что мне все начальники на свете, плевать я на них хотел. Я умру с легкими, полными воздуха, а не так, как они предлагают: сползти к безымянной могиле. Жизнь уникальна. Она все-таки подарок Божий, а не советской власти или правящей партии. И подчиняюсь я только Господу Богу, а не им, с их идеями, доктринами и всем прочим”.

Картина “Сукины дети” – это киносказка, про то, как из сора возникают стихи и как несчастье делает людей тоньше, лучше, внимательнее, доброжелательнее, просто выше. Фильм нельзя отождествлять с тем, что происходило в Театре на Таганке. В жизни все было гораздо драматичнее».

Театр превратился в разворошенное осиное гнездо. В грим-уборных, в коридорах споры-ссоры, иногда до посинения – кто прав, кто неправ.

Две правды, и какая из них – ПРАВДА?

Началось жестокое подавление бунта и устранение неугодных.

Юрий Петрович заявил корреспонденту «Франс-пресс», что артист Губенко на Таганке играет в последний раз, и, чтобы не пускать его в театр и оградиться от назойливых журналистов, он обратился за помощью к ОМОН.