Любовь на Таганке

– Международность проекта бросалась в глаза с самого начала: мы переговаривались с Любимовым в Будапеште, Лиссабоне, Мадриде, Иерусалиме и с его сотрудниками на Таганке в Москве.

Наконец Мастер прибыл в Финляндию. Работа кипела: продюсеры, режиссер, съемочная группа, обсуждения, переговоры, – множество людей изо дня в день, из недели в неделю тратили свое время, пытаясь понять, чего же все-таки Мастер хочет. Когда будет подписан контракт и смогут начаться съемки.

Продюсерам было сообщено, что Мастер хочет денег. «За что? – не поняли наивные финские люди. – За фильм-портрет, посвященный ему и рассказывающий о нем? У нас это считается за честь».

Наконец продюсеры пригласили всех участников проекта на подписание контракта.

Не успев войти в комнату, Юрий Петрович страстно зашептал своему сопровождающему: «Посмотрите, нет, ну вы посмотрите на них! Это же сплошь кафкианские типы», не дав себе труда задуматься, что половина из присутствующих отлично понимает по-русски.

Взяв в руки контракт, напечатанный по-английски, большой художник отчаянно зашептал тому же переводчику: «Где это? Где?! На этой странице? На этой? А-а, вот-вот, здесь. Это доллары, доллары? Нет?! А что? Марки? Финские марки? Ха-ха-ха», – нехорошо хохотнул маэстро и швырнул контракт в лицо вежливо улыбающемуся продюсеру…

За столом сидели адвокаты и финансисты, специально приглашенные, чтобы удовлетворить капризную «звезду» максимально и с соблюдением всех международных норм.

В наступившей тишине Любимов сообщил наконец заветное: «…10 процентов со всех мировых продаж мне, а 30 процентов – им?!»

Ему напомнили, что ИМ – это умирающим от рака детям.

Продюсер объяснил Любимову, что финские и международные компании были горячо заинтересованы именно в благотворительном проекте, а с финского телевидения, куда маэстро бросился за официальной подмогой, спокойно донеслось:

– ПОВЕДЕНИЕ МИСТЕРА ЛЮБИМОВА ДЕЛАЕТ ЭТОТ БЕЗУСЛОВНО ИНТЕРЕСНЫЙ ПРОЕКТ БОЛЕЕ НЕ ПРИЕМЛЕМЫМ ДЛЯ НАС.

С 1992 года в одном здании через стену работают две самостоятельные труппы, руководимые Любимо- вым Ю.П. и Губенко Н.Н., каждая со своей творческой жизнью, со своими нехитрыми премьерами.

И только таганский зритель ну никак не мог определиться – с кем он: на обеих сценах их любимые артисты, поэтому ноги упрямо протаптывали обе дороги ко входу в оба театра.

А мне до сих пор удивительно, как смогли артисты отпустить друг друга, так быстро забыть товарищеские взаимоотношения, забыть ту яркую, насыщенную жизнь, когда ежедневно хотелось наслаждаться дружеским общением.

Высветилась картинка: два приятеля-артиста в окружении коллег травят свежие анекдоты, ржут над удачной шуткой одного из них… общий бла-бла-гур-гур с подкалываниями, байками, беззлобными смешными матерками…

А эти артистки ведь тоже думали, что их связывала дружба. Теперь и они оказывались по разные стороны стены. Ну ладно, это женщины, которые чаще всего придумывают про дружбу и с легкостью друг друга предают, но мужчины?!

А как разделить шахматный стол, за которым они во время перерыва очумело сражались, совершенно зомбированные на момент игры?

И вопрос вопросов:

ЧЬЯ СРАБОТАЛА ВОЛЯ И ЗА ЧТО?!

Чем кончились фантазии Золотухина

Из дневника В.Золотухина:

«…позвонил шеф, пригласил поговорить.

– Я соберу корреспондентов, я им такое расскажу с фамилиями, что президент вынужден будет выбирать: я или ваш засратый Камшалов-Камчатов, и, конечно, он выберет меня. Вы все запуганные советские совки, а мне плевать… Если они посмеют разделить театр, я тут же сяду в самолет и уеду».

На стиль Юрия Петровича похоже, но это – в дневниках Золотухина, где очень много вранья, а главное – наивной хитрости и фантазии.

«…А что, если предложить Любимову план Кутузова и издать приказ: подготовить театр к эвакуации. И переехать в одно из зданий, предложенных Губенко, в какой-нибудь кинотеатр. И будет так – Театр на Таганке выехал в к/т “Прага”. Может, это заставит кого-то задуматься, одуматься. Конечно, играть в этом кинотеатре мы не станем, но разобьем лагерь, чтобы выполнить свое условие: под одной крышей – ни за что!!! Там будут храниться наши декорации, костюмы, там мы будем репетировать и ждать очередных гастролей. Или попросить-таки убежище у Назарбаева или у Собчака? У Собчака, скорее. Это вообще-то скандал, правда? Все, что не делается подобного, – той части на руку. Им терять нечего – хоть так, хоть эдак.

Комитет прекращает финансирование “Таганки” – что тогда? Мы самораспускаемся. Губенко и его “Содружество” начинает финансироваться по приказу Моссовета тем же Комитетом. У нас ни здания, ни счета, на балансе ничего. Те, кто не на гастролях, не с нами, лишаются даже рублей. Красивый подарок мы им готовим. За границей сидючи и валюту получая.

Как бы тут не вляпаться! Да закрывайтесь, хрен с вами! Нам-то что! Мы у вас не играем, вы нас не пускали. Вы нас заставили в другой кассе деньги получать. Вы нас выгнали. Теперь паситесь по Европе.

Надо вернуть театр как можно быстрее. Надо что-то придумать, чтобы вышвырнуть охрану. Мы сломаем двери в двух местах и вышвырнем без драки».