Любовь на Таганке

12 октября 1993 года

«Что касается освобождения театра – оно затягивается. Так просто их оттуда не выкуришь. Бумага за бумагой, суд да пересуд. “Зачем вам помещение, если вы объявили о закрытии театра?” И правильно говорят».

14 октября 1993 года

«Начальнику ГУВД г. Москвы Панкратову В.И.

Уважаемый Владимир Иосифович!

Решением Арбитражного суда Театру на Таганке возвращено его помещение. Однако частная охрана “Эдил”, нанятая Губенко с бывшим депутатом Седых-Бондаренко, не подчиняется решению суда и не пускает нас в театр. Убедительно просим Вас вмешаться в нашу проблему и снять частную охрану с государственного театра.

С уважением, народный артист В.Золотухин».

Мозг, душа, сердце – все органы и все время подчинены одной проблеме, одной цели: что бы еще изобрести. Кому позвонить, написать. Послать факс или телеграмму с просьбой помочь выбить губенковскую охрану из театра.

Надо пошуметь… Числа 22-го надо явиться к служебному входу, вызвать милицию, администрацию округа, назначить репетицию на Новой сцене приказом или явиться неожиданно, чтоб не дать собраться тем, с той стороны, по ту сторону стекла, уже разбитого.

Поэтому, наверное, поход к стеклянным дверям нужно сохранить в тайне. Иначе информация будет донесена Токареву, он всех свистнет, и не избежать провокаций и беспорядков. Но пошуметь необходимо. Надо это, надо перед длительным отъездом труппы – сначала в Германию, затем в Испанию…

20 февраля 1994 года

«Ясно одно: здание от нас ушло и дело мы проиграли. “Чайка” идет, хвалят Губенко и Шацкую, упоминают Петрова и Джабраилова, а со вторника Вилькин начинает восстанавливать “Мастера”».

В 2011 году Министерство культуры удовлетворило заявление Юрия Петровича об уходе с поста художественного руководителя и директора Театра на Таганке. Было ли это серьезным желанием Мастера – уже не узнать, да и вряд ли сам Любимов знал точный ответ на этот вопрос.

Теперь по просьбе актеров Театр на Таганке временно возглавил Валерий Золотухин.

* * *

Свой предпоследний Новый год Валерий уже в третий раз справлял у меня дома с нашим сыном Денисом и своими многочисленными внучками и внуками. И я видела, как он был счастлив, но не могла избавиться от ощущения чего-то забытого, не верилось, что этот человек когда-то был моим мужем, но мозг вспомнил и даже наскреб что-то похожее на теплое к нему отношение.

В конце новогоднего праздника Валерий с вселенской грустью в глазах произнес:

– Шацкая! Я, кажется, второй раз в жизни влюбился в тебя! – голова упала на грудь, погрузившись в тяжелую паузу, в которой, очевидно, прожевывалась какая-то непосильная дума, но которая наконец была решительно озвучена. Ладонь хлопнула по столу:

– Всё!!! – зазвенели пустые бокалы. – Всё! Больше я отсюда никуда не уйду!

Я: «Нет, Валерий, давай вставай, тебя ждут уже одетые Тамара с Денисом».

Наверное, минуту он что-то соображал, потом тяжело все-таки встал и нехотя побрел на выход.

Незадолго до встречи своего следующего (последнего) Нового года Валерий нанес мне визит, во время которого попросил снова прийти ко мне на новогоднюю встречу. С Денисом и его многочисленными детьми, с нашими внуками и внучками.

Новый год. Все дети уже собрались вокруг накрытого стола. Ждем Валерия с женой. Звонок в дверь, которая распахивается, и я с удивлением вижу его жену Тамару в одиночестве, которое она объяснила физической неспособностью Валерия встать с постели. «Бросила больного мужа!» – нехорошо кольнуло в голове. Мне ее приход без мужа был непонятен: никогда, даже по телефону, мы не общались, да и ее просьбы, чтоб прийти, не было.

Приглашаю войти в дом, одновременно вспомнив строки частушки:

 Самолет летит,
 Колеса стерлися.
 Вы не ждали нас,
 А мы приперлися!

В общем, в этот раз семейного праздника не случилось: дети, объявив нам бойкот, ушли в другую комнату, оставив нас двоих допивать шампанское, а я, исполняя обязанности доброй хозяйки, заставляла себя выслушивать невеселые Томины «болячки».

* * *

Последний свой Новый год Валерий справил у своей любовницы, и вскоре – через три месяца – ушел из жизни, царствие ему небесное.

Эти эпизоды я вспомнила, чтоб было понятно: через 20 лет молчания я уже могла с ним невраждебно общаться, а он смог помочь мне с этой книгой, дав согласие на использование его последнего интервью.

Чешский кошмар и его продолжение

В июне 2011 года Валерий Золотухин по просьбе коллектива и от его лица приходит к заместителю мэра Москвы Людмиле Швецовой и передает ей письмо от труппы театра, в котором актеры просят разделить в театре должности художественного руководителя и директора, подчеркивая, что конфликт произошел с директором Любимовым, а как художественный руководитель Любимов незаменим.

Но, несмотря на это, Юрий Петрович своего решения об уходе из театра не изменил.

Любимов дает интервью, объясняя, как начался конфликт: