Любовь навеки

Постель была нетронута. Сердце Пенелопы разрывалось от боли и обиды, но она не хотела, чтобы Джон видел, как она страдает.

– И давно его светлость уехал? – холодно спросила она.

– Вскоре после вашего отъезда, миледи, – ответил слуга.

Услышав в его голосе беспокойство, которое Джон и не пытался скрывать, Пенелопа с тревогой посмотрела на него:

– Вы знаете, куда он отправился?

– Нет, миледи, мне это неизвестно, – поспешно ответил Джон, опасаясь, что Пенелопа не поверит в искренность его слов.

Пенелопа не знала, что и думать. Неужели Грэм все-таки у любовницы и не сообщил слуге, куда отправляется? Или, может быть, виконт получил срочное письмо из Лондона и поспешил по делам? Но почему он не предупредил Джона? Впрочем, Джон мог и солгать... А что, если с Греем случилась беда и он лежит сейчас в какой-нибудь канаве и в лучшем случае зовет на помощь? Пенелопа прогнала тревожные мысли, чтобы не пасть духом.

– Неужели он ничего не сказал вам? Например, когда собирается вернуться, или еще что-нибудь?

– Он упомянул только, что у него важные дела и что он скоро вернется. Виконт предупредил меня также, что, если вы попытаетесь связаться с ним, я должен сообщить ему об этом, послав записку в Лондон. Я так и сделал. Я полагал, что он с вами, миледи.

Пенелопа внимательно выслушала слугу, стараясь успокоиться. Она заставила себя рассуждать здраво и последовательно. Грэм был способен защитить себя от любой опасности. Он был слишком известной личностью, чтобы исчезнуть бесследно. Если бы что-нибудь с ним случилось, полиция обязательно сообщила бы об этом. Подумав, леди Тревельян решила осторожно расспросить знакомых о муже. Возможно, они что-то знают о нем. И прежде всего Пенелопа хотела поговорить с сэром Гамильтоном.

Стараясь вести себя так, будто ничего не произошло, Пенелопа послала Гаю записку с просьбой, если у него есть время, приехать в строящийся детский приют, чтобы встретиться с ней. Сразу после завтрака она отправилась туда, чтобы посмотреть, как идут дела. Осмотрев здание, Пенелопа пришла к выводу, что пора подыскивать воспитательницу, которая могла бы начать работу по подбору кадров. По своему жизненному опыту Пенелопа знала, что многие образованные порядочные женщины вынуждены сами зарабатывать себе на кусок хлеба. Вместе с такой воспитательницей они могли бы начать подбирать учительниц, а затем и самих воспитанниц, для которых были уже готовы спальни на втором этаже дома.

Когда приехал Гай, виконтесса как раз проверяла, достаточно ли удобны кровати, которые привезли в ее отсутствие. Матрасы показались ей слишком тонкими и жесткими, и Пенелопа нахмурилась. Стоя в дверном проеме, Гай наблюдал за леди Грэм Тревельян, которая пыталась положить один матрас на другой.

– Неужели это нельзя поручить слуге? – наконец спросил он и, подойдя к Пенелопе, помог ей справиться с делом, а потом лег на кровать, проверяя, достаточно ли удобно воспитаннице будет спать на ней.

– Не хотите прилечь рядом? – спросил он, бросив на Пенелопу лукавый взгляд.

– О, Персиваль, вы, наверное, никогда не повзрослеете, – сердито заметила она. Пенелопу раздражало его легкомыслие: ей сейчас было не до шуток.

Гай сразу же поднялся и, подойдя к Пенелопе, внимательно посмотрел ей в глаза.

– Что случилось, Пенни? Что Грей на этот раз натворил? – спросил он, положив руки на ее талию.

Сквозь тонкий муслин летнего платья она ощущала тепло его ладоней. Сочувственный взгляд Гая обещал ей, что баронет сможет утешить ее, если она надумает поплакать у него на плече. Гамильтон всегда умел успокоить ее. Он никогда не оставлял ее в недоумении, никогда не обижал, как это частенько делал Грэм. Пенелопе было непонятно, почему она до сих пор не влюбилась в сэра Персиваля.

Покачав головой, Пенелопа осторожно высвободилась из его несмелых объятий.

– Не надо, Гай. Скажите лучше, вы видели его после моего отъезда? – спросила она.

Гай нахмурился:

– Грэма? Нет, я считал, что он поехал с вами.

– Нет, он вынужден был отправиться в Лондон по неотложным делам. Я думала, что, возможно, вы знаете, когда он вернется. – Пенелопа глубоко вздохнула, старясь подавить свои страхи, а потом спросила, меняя тему разговора: – Как вы и Долли поживали все это время? Поскольку вы все еще невредимы, братья Риардон, как я понимаю, пока не вызвали вас на дуэль за ваше возмутительное поведение на рауте!

Гай усмехнулся и, подхватив Пенелопу, закружил ее в вальсе по дортуару среди расставленных кроватей.

– Я же говорил вам, что Долли очень милая девушка. Она никогда не рассказывает своим бдительным братьям о моих нахальных поступках, убедив всю семью в том, что у меня честные намерения.

– А они действительно честные? – спросила Пенелопа, останавливаясь посреди этого импровизированного танца.

Засунув руки в карманы, Гай застенчиво посмотрел на нее.

– Если она согласится, – смущенно промолвил он.

Пенелопа засмеялась: