Любовь не для заучек (СИ)

Вглядываюсь в ночь за окном. Пока Ангел была со мной, мне хотелось встать на ноги. И не в последнюю очередь ради нашего улетного секса. Все-таки я и трети не мог делать из того, что я сделал бы с ней раньше.

Казалось, Ангелина тоже этого хочет. И ждет. Как я мог настолько ей верить? Как я мог так ошибиться?

Под ангельской внешностью скрывалась холодная расчетливая сука. Мне до сих пор не верится, что она оказалась на такое способна. Особенно когда в памяти против воли возникают светлые распахнутые глаза, милая улыбка. Ангелочек, настоящий Ангел…

Тянусь за телефоном, захожу в облако. В такие моменты очень хорошо помогает один видос. Прямо сказать, отрезвляет.

Включаю воспроизведение и, превозмогая боль, смешанную с отвращением, смотрю, как она извивается на коленях у Артура. Как он лижет ей соски.

Мерзко и тошно. Зато ей хорошо.

Так какого хуя я отказываюсь от того, что может у меня быть, если я встану?

Выключаю телефон, отбрасываю в сторону. Наклоняюсь, яростно массирую ступни. Медленно двигаюсь пальцами по ноге вверх, против воли повторяя движения Ангелины. Все-таки ее массажи были лучшими. А главное, результативными.

Я теперь делаю их каждый день. Возможно, это глупо и по-детски, но мне бы хотелось однажды оказаться перед ней, уверенно стоя на обеих ногах. И посмотреть в лживые глаза, которые казались полными любви и восхищения. А на деле это оказалось восхищение деньгами.

Мне кажется, или сегодня в ногах больше чувствительности? Руками переставляю ноги с подставки кресла на пол. Сначала одну, потом вторую. Упираюсь в подоконник и рывком отрываюсь от кресла, перенеся вес на руки.

Давай, Демьян, отпускай.

По одному отрываю пальцы от подоконника. У меня все получится. У меня все будет заебись.

Резко отпускаю подоконник и застываю в нелепой позе. Медленно выпрямляюсь.

Я стою. У меня получилось.

И если я скажу, что мне похуй, это будет стопроцентный пиздеж.

Два месяца спустя

Ангелина

— Линка, едешь со мной? Сегодня у нас движ, очередной олигарх платит. Можно хорошо заработать! — племянница Григория Илона заговорщицки наклоняется к уху.

Она работает в дорогом и престижном загородном комплексе, и иногда берет меня с собой, когда есть возможность подработки.

Сама Илонка работает на кухне, обычно меня туда и пихает. У них гора всякой кухонной техники и приспособлений, но когда не хватает рук, вся эта техника бесполезна.

Конечно, работу я выполняю самую примитивную, но она хорошо оплачивается. Администрация комплекса не возражает, им так выгоднее. Чем нанимать человека на ставку, проще доплачивать разово в случае необходимости.

Зато тетя Надя, сестра моего отчима, против таких подработок.

— Два месяца до родов, Лина! Нельзя тебе нагрузки.

— Я и не нагружаюсь, теть Надь, — заверяю женщину, — мне нравится.

— Что там может нравиться? — ворчит Надя. — Кастрюли да сковородки.

Она правда переживает, поэтому мы с Илоной стараемся ее не нервировать. Быстро переодеваюсь и прыгаю в старенький автомобиль, которым Илонка дико гордится. Она сама на него заработала.

Я почти полгода живу у тети Нади с дядей Антоном, и у меня такое чувство, будто они наши с мамой родственники. Очень добрые и милые люди, а их дочь Илонка вообще огонь!

— Илон, можно помедленнее, а то меня совсем растрясет, — держусь одной рукой за дверцу машины, второй за живот.

— Сорри, крошка, я совсем забыла про наш мячик, — подруга сбрасывает скорость и старательно объезжает ямы.

Фыркаю и незаметно поглаживаю живот. Он и правда как мячик.

— Вот сейчас Миланка обидится!

Миланка — это моя дочка, которой уже семь месяцев. Я узнала, что будет девочка, еще на первом скрининге.

Живот у меня реально похож на мячик, такой же тугой и круглый. Пока не очень большой, но это потому, что моя девочка еще не начала расти. У нее уже все органы сформированы, и теперь целых два месяца она будет расти и набираться сил.

Сейчас даже не верится, что я всерьез собиралась сделать аборт. Я очень благодарна маме и Грише, что они меня отговорили. Они собирались удочерить мою девочку, чтобы все думали, что у них родилась двойня.

Через несколько дней у меня чуть не случился выкидыш, и я тогда так испугалась, что почти три недели безропотно пролежала в больнице на сохранении. Больше никто об удочерении не заговаривал, особенно когда я объявила, что это будет Миланка.

Мама ждет мальчика, Григорий с нее пылинки сдувает. А я стараюсь не думать об отце Миланки.

Мне тоже хотелось бы так. Но я всегда знала, что Демьян другой. Он ни за что не стал бы как Гриша помогать снимать и надевать обувь. Бежать домой, чтобы принести что-нибудь вкусненькое и читать животу сказки.

Это вообще не о нем. Он никогда таким не станет. Поэтому и жалеть мне не о чем.

Но в любом случае Демьян заслуживает знать, что у него родится дочь. Мы с ним оба виноваты в том, что случилось.

Да, Каренин поверил Анне и Артуру. Но она его мать, а Артур его друг. Мы с Демьяном были знакомы всего несколько месяцев, так почему он должен был доверять мне больше, чем им? Конечно, он поверил.