Любовь не по правилам (СИ)

— Маш, — уже несколько раздраженно, с деланной ленцой, откликнулась в трубке Геля — МММ, не МММ, это практически родственник наш. А это всё — чужие люди. Так что будем спасать. Я даже читать толком не стала. Много, длинно, непонятно, куча жалобных историй. Главное, он никого ни к чему не принуждал, они сами ему деньги несли. Чего теперь возмущаться?

— Геля, погоди, — опешила от такой реакции Маша. — То есть, ты считаешь возможным, что человек наживается на чужой финансовой безграмотности и несчастье? Ты считаешь это нормальным и допустимым?

— Маш, давай без лишнего пафоса, а? — раздражение в голосе Гели нарастало. — Ты еще не передумала с нами ехать? Вот съездим и разберемся, чего прежде времени рассуждать. Всё, давай, пока. Мне детей пора купать и укладывать.

В трубке раздались гудки.

* * *

Маша торопилась. Будильник то ли не прозвонил с утра, то ли все-таки сработал, но она, не просыпаясь, его выключила — в общем, она проспала. И теперь металась по квартире, стараясь собраться вовремя и одновременно навести на себя хотя бы минимальный лоск, чтобы не напугать Илью своим всклокоченным видом. До этой ее досадной оплошности, все складывалось довольно удачно и ровно. И Илья легко согласился помочь, и Марат как раз в этот день был на суточном дежурстве и согласился с нею встретиться прямо в клинике. Не нужно будет ездить к черту на кулички два раза, и можно будет уже в начале недели идти к Маргарите Борисовне сдаваться.

От беготни снова разболелся живот. Как некстати, подумала Маша. Съела, что ли, вчера что-то не то. Да нет, в такие ситуациях у нее обычно не только болел живот, но и другие признаки расстройства пищеварения присутствовали. Слава богу, скоро можно будет перестать терзаться мыслями о том, что там внутри у неё не так и сочинять ужастики один другого страшнее. Маша старалась во всем искать плюсы, тем более, что страх перед началом медицинской эпопеи глодал её все сильнее.

Накануне вечером позвонил Илья:

— Маша, у меня к вам есть небольшая просьба, — обратился к ней с просьбой Илья, когда накануне они договаривались о деталях поездки. — Нам с вами нужно будет заглянуть к одной моей знакомой, я должен передать ей пакет с документами. Не волнуйтесь, это нас не особенно задержит. Она живет в центре, мы можем построить наш маршрут таким образом, что это не отнимет у нас слишком много времени, тем более, что рано утром в воскресенье машин на улицах не так и много.

— Да конечно, Илья, — легко согласилась Маша. — Давайте заедем!

Чувствовалось, что Илье было очень неудобно.

— Понимаете, я бы раньше и сам, один, съездил. Но дело в том, что документы эти у меня на руках будут только в субботу вечером. А нужны они моей знакомой уже срочно!

— Да ничего страшного, — заверила Илью Маша. — Нужно — значит, заедем.

Илья помялся еще немного.

— Маша, я тут поискал в интернете информацию по делу, по которому мы с вами едем в Электрозаводск…

— Да-да, — подхватила Маша. — Я уже видела. Похоже, история там приобретает всё больший общественный резонанс.

— Скажите, а ваша подруга, которая собирается выступить моим нанимателем, уже в курсе всего этого?

— Ну, да, вроде бы в курсе, — Маша была несколько растеряна. Жаловаться малознакомому мужчине на несколько странную для неё реакцию Гели на новости про Матвея ей совсем не хотелось.

— Ну, и хорошо, — сказал Илья. — Раз все примерно в одинаковой степени информированности, тем легче нам будет работать и друг друга понимать.

Утро задалось во всех отношениях. И погода была прекрасной, тихой, теплой и солнечной. И, кажется, Маша понравилась и Светлане Александровне, и Егору Кузьмичу. Жених прилетел в Москву накануне, была страшная гроза. Самолеты практически не садились, всех, в основном, заворачивали на запасные аэродромы. Аэробус из Казахстана, на котором в Москву прилетел Егор Кузьмич, был одним из немногих, которые решили сесть в Шереметьево. Старик, язык у которого был не менее острым, чем у его возлюбленной, прокомментировал это так:

— Нам сказали, 16 рейсов уже задержали к тому моменту, как мы к Москве подлетели. Нас посадили, а остальные самолеты я не знаю куда они дели — тоже посадили где или сбили, чтобы не мучились.

Кстати, Светлана Александровна категорически отказалась от помощи Ильи в этом вопросе. Наняла такси туда и обратно, и отправилась в аэропорт одна.

— Поймите, Илюша. Это такой трогательный, волнительный момент. Я не хочу отвлекаться ни на что и ни на кого. Вы извините, я совсем не хочу вас обидеть. Пожалуйста, поймите меня правильно!

Разумеется, душа у Ильи за пожилую женщину болела. Но она совершенно дееспособная, вменяемая — он же не Лиля, в конце концов, на основании преклонного возраста обращаться с нею как с домашним животным, не имеющим права на собственные точку зрения и желания. Он даже восхищался ею: в таком возрасте такая ясность головы, такая способность к глубоким чувствам, такое умение добиваться поставленной цели!