Любовь не с первого взгляда

Ничего, совсем ещё ничего не было понятно, и принцесса ужасно волновалась. Князь в их махийских краях был фигурой легендарной, но отрицательной. Дерзкий разбойник, который поддерживает мятежников и совершает грандиозные набеги на махийские форпосты, умудряясь при этом выходить сухим из воды и не оставлять доказательств его прямого участия. Овеянный чёрным романтизмом герой – то, что надо юной впечатлительной девушке, чтобы трепетать.

– А у него правда синие глаза? – с любопытством спросила принцесса у нянюшки уже в седьмой, кажется, раз.

– Как ясное небо! – заверила нянюшка с такой гордостью, как будто лично разукрашивала глаза князя.

– А я ему понравлюсь? – с тревогой в двенадцатый раз спрашивала принцесса, критически вертясь перед зеркалом.

Нянюшка терпеливо заверяла, что, конечно, понравится, как же может быть иначе?

Ами-Линта, и впрямь, была чудо как хороша, а обещала стать ещё краше.

…и вот, спустя несколько недель принцесса уже на земле своего предполагаемого жениха. Она уже готова всей душой полюбить его – да и как не полюбить такого драматичного и харизматичного персонажа? – и, конечно, готова полюбить и его страну. Принцессе кажется, что красивее Райанци земли на свете нет, что тут живут самые приветливые и ласковые люди, что здесь строят самые красивые и величественные города, что здесь даже солнце светит по-особому. Эта необыкновенность заставляет её снова и снова убеждаться: сладится. Не может не сладиться!

Но вся эта праздничная готовность полюбить разбивается неожиданно и остро – о яркий взгляд весёлых синих глаз, которые принадлежат совсем не предполагаемому жениху!

Принцесса забывает, как дышать.

На несколько секунд ей кажется, что её просто не предупредили, и князь всё же приехал самолично встречать её.

Но потом синеглазый красавчик любезно представляется, и сердце принцессы падает, падает, падает в какую-то неведомую бездну – и всё, спасения нет, и она пропала.

Отзвуком бьётся в голове осколок его слов: «Се-Крер, Се-Крер, Се-Крер» – и её немного неестественная улыбка, и фраза не к месту, и нечаянно по-махийски – а ведь так хорошо знает язык соседей! А он смеётся, не замечая неловкости, и весело отвечает на её языке, и всё в нём – улыбка, взгляд, жестикуляция, мимика, – всё криком кричит, что она, Ами-Линта, прекрасна, что она удивительна и что она уникальна.

А потом – столица, и гордость в его голосе, и высокие соборы, и узкие улицы, и каменные мостовые, и по этим узким улицам эхом отдаются те весёлые слова, которыми он рассказывает о том, что вокруг.

А потом – бал, и ощущение горячих ласковых рук, которые, кажется, чувствуются кожей, словно и нет между ними её платья и его перчаток, и его глубокий взгляд, и дышать с ним одним дыханием, и чувствовать его запах как свой…

А потом – извинения за поспешную пощёчину, и его нежные шутки, и как паясничает, чтобы сгладить неловкость, и как, неожиданно, целует её платок, а смотрит на неё, и кажется – не платок целует, а её кожу.

И разговоры, разговоры, разговоры – каких в её жизни никогда не было!

И тайные прогулки по саду, и сорванные неловко цветы, и длинные взгляды без слов, и – естественный как дыхание поцелуй, её первый поцелуй, и ей с острой несомненностью кажется, что этим всё и решилось, и что теперь она жена ему – и иначе быть не может и не могло быть, и в его глазах читает – да, только так.

И как бы теперь ни повернулась жизнь – для них уже было всё решено.

Глава шестнадцатая

Витражный кабинет был подарком отца.

Небольшое помещение под крышей, с мансардными окнами, забранными искусным витражным стеклом. Личное убежище, куда принцесса сбегала порой с книжкой или куклой.

В Витражном кабинете, как считалось, Кая не принимает никого и никогда – даже уборку там проводили под её прямым надзором, потому что лишь у неё был ключ. Местечко, где принцесса могла побыть в одиночестве, и куда, став королевой, Кая наведывалась нечасто.

Никто во дворце не знал, что в Витражном кабинете есть потайной вход – прямо скажем, не самый удобный лаз на свете, предназначенный уж точно не для комфортного передвижения. И, конечно, пользоваться этим лазом имел привычку единственный придворный, с детства питающий тягу к исследованию чердаков – неугомонный Се-Крер.

Да-да, Витражный кабинет был предназначен не столько для уединения, сколько для тайных встреч.

Королева, как нам известно, являлась большой почитательницей этикета, и даже мысль о том, чтобы встречаться с каким-то мужчиной наедине, ей и в голову не могла прийти – но вот для Се-Крера она непостижимым образом сделала исключение. Почему-то встречи с ним не казались ей ни неприличными, ни неуместными – возможно, здесь сказывалась детская дружба, возможно, что-то ещё.

Так или иначе, выяснив детали катастрофического увлечения махийской принцессы, королева решительно призвала Се-Крера к ответу, и, поскольку речь шла о деле крайне деликатном, предпочла обойтись без свидетелей и пригласить его именно в Витражный кабинет.