Любовь не слабость (СИ)

— Тогда начнем с настоя златотысячника.

— Это бессмысленно, Ровена.

— У тебя будет целый месяц, стоит только попробовать…

— Не думаю, что стоит.

— Не спорь со мной! Я уверена, что всё получится.

— Но…

— Хватит! Закончим этот разговор. Лучше сверим лунные календари и определим лучшее время для сбора златотысячника, — с этими словами она резко развернулась и пошла к шкафу, доставая из ящиков пыльные свитки пергамента и разворачивая их на столе. Рейвенклов, видимо, не хотела пока признаваться Слизерину в своих чувствах, а может, и сама еще в них не разобралась.

Видимо, сейчас самое время.

— Судя по моим расчётам, лучше всего будет сделать это послезавтра, — задумчивым голосом сказала Основательница.

— Ну конечно, если ты так считаешь, — с явной насмешкой ответил Слизерин.

— Да, а пока я займусь другими вопросами.

— Например?

— Например, почему тебя вижу только я.

Гермиона, читавшая оставленную открытой книгу, резко подняла голову: этот вопрос был интересен и ей, ведь у них с Северусом были лишь предположения на этот счёт.

— Удачи, — холодно ответил Слизерин и вновь развернулся к окну.

Рейвенклов же разложила перед собой несколько книг и погрузилась в чтение. Гермиона подошла ближе:

* «Что происходит с телом во время комы»;

* «Самые частые причины магических ком»;

* «Возможные последствия магической комы»;

* «Случай путешествий души у магглов»;

* «Кто может видеть душу человека, путешествующую вне тела».

Этот пункт и открыла Ровена:

«Кома — весьма редкое явление в мире магии, а случаи путешествий души в этом состоянии еще более редки и до сих пор мало изучены в современном мире, хотя бы потому, что знают об этом единицы, ведь видеть душу может лишь один человек. Эти люди редко делятся своими наблюдениями, ведь им мало кто верит, но факт возможного выхода души с неизменяемым состоянием тела остаётся неопровержимым. Итак, кто же может видеть душу? Скорее всего, тот, кто её полюбил…»

Гермиона закашлялась. «По-полюбил?! Она любит Северуса Снейпа?! Но… Это же какой-то бред! Да, может, он не такой ужасный, каким все его считали, может, он умный и интересный собеседник, у них с ним довольно-таки много общих тем, но… Какая, к чёрту, любовь?!»

После прочтения этой статьи и перевода с древних рун Гермионе стало казаться, что всё это написал Дамблдор. Тот тоже вечно говорил о всемогущей силе любви. Но… что в ней хорошего? Что хорошего в том, чтобы ночи напролёт думать лишь об одном человеке, а наутро просыпаться с мешками под глазами? Что прекрасного в том, чтобы скакать от счастья лишь от одного его взгляда? Все эти бредни для каких-то сентиментальных и нежных дамочек, готовых от безысходности кинуться на шею первому встречному. Но она же не такая, верно?

***

Следующий месяц был почти полностью занят готовкой зелья. Слизерин практически не принимал участия в процессе. Казалось, ему всё равно на себя, зелье и главное — на Ровену, от усталости она уже чуть не плакала. Лето кончалось, надо было готовить школу к приезду учеников, а из-за болезни Слизерина работы прибавилось — на Рейвенклов легло еще два дополнительных предмета: Зельеварение и Трансфигурация, помимо своих четырех. Женщина чуть ли не валилась с ног, но Слизерину было всё равно, он не поддерживал её даже морально.

«Профессор был совсем не таким. Конечно, тоже не подарок, но всё же он, по крайней мере, хоть немного участвовал в моей жизни: помогал на лекциях со Слизнортом, сидел со мной в библиотеке, с ним было интересно общаться. Но об этом можно подумать и потом, а пока сосредоточься на зелье», — одёргивала себя гриффиндорка.

Прошёл уже почти месяц, и зелье было практически готово, оно уже настоялось и пришел момент добавления главного элемента — нескольких капель крови. Момент, которого, кажется, так боялась Рейвенклов. В последние дни она судорожно листала книги, пытаясь найти хоть какую-то этому альтернативу, и Гермиона волновалась вместе с ней, ведь вскоре, при возвращении в свое время, ей тоже пришлось бы как-то оправдываться перед Снейпом. Но, так ничего и не найдя, Основательница решилась на этот шаг. Измельчая крапиву, Ровена как бы случайно порезала палец и так же «случайно» занесла руку над котлом. Как только капля её крови коснулась зелья, оно забурлило и поменяло цвет. Слизерин в недоумении переводил взгляд с котла на Рейвенклов и через какое-то время охрипшим голосом произнес:

— Так ты… любишь меня?

Ровена неуверенно кивнула головой.

— Что же… Это весьма неожиданно, но знаешь… Я не могу тебе ничем помочь.

— Я и не надеялась, Салазар. В этом всём виновата лишь я сама, — при этих словах она перелила зелье в пиалу и подошла к койке, где сейчас лежал Слизерин. Она аккуратно поднесла зелье к его губам. Дух Основателя тотчас начал блекнуть, пока вовсе не исчез, еле слышно прошептав: «Прости…»

Слизерин открыл глаза:

— Спасибо, Ровена.

Однако Рейвенклов, не сказав в ответ ни слова, навела на него волшебную палочку и еле слышно прошептала: «Обливиэйт…»

После этой фразы Гермиона вновь закружилась в аппарации.

***