Любовь не умирает

Зеленовато-серые маслянистые волны шумно спорили, какая первой выплеснется на берег. Наблюдая, как они набегают и откатываются, Джек находил теперь утешение в этой бесконечной неопределенности. Как часто в юности приходилось ему стоять на берегу бухточки, наблюдая, как волны яростно бьются о скалы, бессильные одержать победу... Тогда он высокопарно уподоблял себя океану: измучен бесплодной борьбой без цели, но и прекратить ее не в силах.

Джорджия заметила его издалека, когда еще не могла разглядеть, но он понял, что его присутствие почувствовали - шаги ее сразу замедлились. Она неспешно приближалась, а Молли трусила рядом, иногда отбегая к дюнам погоняться за крабами.

Ветер так растрепал Джорджии волосы, что Джек не разобрал выражения лица, даже когда она подошла. Поправить их, смахнуть с глаз она и не пыталась - не очень-то ей хочется открывать ему свои переживания, это ясно.

Сегодня она выглядит как-то моложе; вот забавная мысль: сам он никогда еще не чувствовал себя таким старым.

- Привет, - произнес Джек.

- Приветик, - откликнулась Джорджия. Услышав звуки его голоса, Молли, виляя хвостом, радостно бросилась ему навстречу и лизнула руку. Вот если бы Джорджия была так же рада видеть его.., но она остановилась на расстоянии десяти футов.

- Нам надо поговорить, - повторил он вчерашнее, хотя причины, по которым он желал этого разговора, сегодня были совершенно другие.

- По-моему, вчера вечером ты все сказал, - холодно, отчужденно прозвучало в ответ.

- Пусть так, - признал Джек. - Но мне кажется, у тебя не было возможности высказаться.

Она молча склонила голову.

- Итак? - не сдавался он. У нее поднялась и опустилась грудь, послышался тяжелый вздох.

- Что "итак"?

Джек без слов показал головой кругом - они одни. Лишь пронзительный ветер (как он вспарывает его тонкий свитер), беспрерывная возня Молли да крик одинокой морской чайки у них над головами. Он не отрывал взгляда от Джорджии, не обращая внимания на холод.

- Теперь у тебя эта возможность есть: ни твоего отца, ни твоего сына. Скажи мне все, что хотела.

- К чему сотрясать воздух? Ничего не изменится.

- Ты права, не изменится. Она опустила глаза на песок, но он заметил в них мучительную боль и сказал:

- Потому что все уже изменилось. Ты представить себе не можешь насколько.

- Ошибаешься, могу. - Она снова встретилась с ним взглядом, но теперь в глазах ее сверкала стальная решимость. - Вчера я сама увидела, что все изменилось. В особенности ты.

- Ты так думаешь?

- Ничего в тебе не осталось от того парня, который когда-то жил в Карлайле. Тот не жаждал крови, не выискивал в людях худшее. И, черт побери, в голосе ее прозвучала безнадежность, - ты никогда не лгал мне, Джек!

- Я и сейчас не лгу тебе, Джо.

- С тех пор как вернулся в Карлайл, ты только и делаешь, что лжешь.

- Если я чего-то недоговаривал...

- Все равно это ложь!

Он молчал: что сказать, что сделать, чтобы все стало как прежде?

- Ты для меня теперь чужой, незнакомый человек, - едва слышно продолжала Джорджия.

Ему пришлось напрягать слух, чтобы расслышать ее слова в грохоте прибоя.

- И сознание того, что мы с тобой были близки, заставляет меня чувствовать себя... - Она умолкла и отвернулась к океану. - Я всегда хотела тебя, Джек, всегда. Ты и понятия не имеешь, как давно и как сильно. Но я хотела тебя такого, каким ты был, а не такого, каким ты стал.

- А каким же.., я стал?

Отвечая ему, она смахнула с глаз прядь волос, словно хотела, чтобы лицо ее было хорошо видно.

- Ты перестал быть человеком. Ты превратился во что-то.., трудно найти определение... Ты пользуешься бедами других, извлекая для себя выгоду. Ты.., ты.., стервятник.., шакал. - Она горько усмехнулась, сама явно обескураженная этим сравнением. - По твоему собственному признанию, ты охотишься за гибнущим бизнесом, за гибнущими жизнями.

- Сначала это показалось тебе филантропией.

- Тогда я еще не поняла, каким человеком ты стал.

- Я тот самый Джек, которого ты знала всегда.

- Нет! Тот Джек, которого я любила девочкой, никогда не стремился получить что-то за счет попавших в беду. Он только делал все, чтобы самому распроститься с бедой - порвать со всем безобразным, несправедливым. И не ставил себе целью наполнять безобразием и несправедливостью жизни других. Даже тех, кто сделал ему больно.

- Я изменился, Джо.

- Знаю. В этом все дело.

- Не то. Я хочу сказать - изменился со вчерашнего вечера.

- Извини, не поверю я в это. На предыдущую перемену потребовалось двадцать лет - не двадцать часов.

- Ночью у меня был гость. На губах ее появилась тень саркастической улыбки.

- Что, дух прошлого Карлайла?

- Скорее, Карлайла грядущего.

Наигранная насмешливость разом слетела с Джорджии, она помрачнела, мгновенно догадавшись:

- Ивен! Джек кивнул.

- Я слышала поздно вечером - он ушел; думала - решил прогуляться по берегу.

- Нет, он явился ко мне.

Поколебавшись, Джорджия все же спросила:

- И что произошло?

- Он.., э-э.., он напомнил мне кое о чем.

- Например?

- Ты с этим незнакома.

Она сглотнула комок в горле.

- Раньше ты мне всегда рассказывал все.