Любовь нечаянно нагрянет

При чтении произведений О. Демидовой перед нами предстаёт привлекательная, образная и лёгкая манера повествования, которая достигается тщательной работой над письмом, будь-то авторские отступления, диалоги персонажей, лирические пейзажи или бытовые подробности. Герои произведений О.Демидовой – будь то журналист или фермер, директор школы или председатель колхоза – пытаются не только осознать процессы, происходящие в современной деревне, но и повлиять на них. Их личная жизнь тесно переплетается с судьбами односельчан, но в какие бы перипетии они ни попадали, их главная цель, прежде всего, остаться Человеком с большой буквы. И одно объединяет всех этих героев – доброта, жизнелюбие, осознание важности и полезности их труда. Изображая язвы нашей жизни, автор не берёт на себя роль третейского судьи, но и не занимает позицию равнодушного, безучастного наблюдателя. Её повести – плод раздумий и глубоких душевных переживаний. Как человек совестливый и, несомненно, даровитый от природы, автор подмечает много такого, что обычно проходит мимо внимания обывателя, привыкшего жить, не особенно утруждая себя раздумьями о несовершенстве жизни и не допускающего мысли о собственном вкладе в решение проблем современного мира. Творческие работы О.В.Демидовой призывают не сдаваться ни при каких обстоятельствах, будят совесть, взывают к порядочности, очищают мысли человека думающего.

Н. Ивакова.

Любовь нечаянно нагрянет Повесть

Светлана Луговая, приглашённая на приём к шефу, с грустью окинула безбрежную роскошную синь вечного и глубокого небесного океана. После продолжительных надоевших дождей, принёсших с собой грязь и слякоть, установилась ясная, солнечная погода, вёдро. Молодая женщина вздохнула, возвращаясь мыслями к житейским проблемам. Очистив от налипшей грязи резиновые сапожки, вымыла их плавающей в железном корытце воде щёткой и подняла глаза на незамысловатое двухэтажное бетонное сооружение, где в ряду других учреждений размещался и отдел образования. Аскетически-монашеский вид этой архитектоники, явно не красящей местность, свидетельствовал об отсутствии даже намёка на какие-то излишества и усилий зодчего. Природа пыталась хоть как-то скрасить деяние рук человеческих – синькой отражались в окнах прямоугольной коробки голубизна неба и пушистые лебединые облака. Просвечивая зелёным глянцем узорчато-шатровых кронов, возле деревянной оградки стояли призадумавшиеся берёзки в белоснежных платьицах. Учительница поднялась на второй этаж, приоткрыла дверь в кабинет Калюжного.

– Светлана Марковна, добрый день! Проходите, садитесь! – заведующий отделом образования, светло-русый, с открытым взглядом синих глаз мужчина, приветливо и благожелательно поприветствовав её, жестом указал на стул против себя.

– Здравствуйте Василий Михайлович! Рада видеть вас в добром здравии, – губы молодой, лет под 30 женщины растянулись в усталой, вымученной улыбке, тёмные тонкие брови на овальном бледном лице взметнулись подобно крыльям птицы. Ей было приятно бывать в кабинете шефа, мягкосердечного, мудрого, всегда готового добрым, окрыляющим словом отогреть сердца подчинённых. Присев, она сняла слегка затемнённые дымчатые очки, смахнула платочком влагу со слезящихся и припухших глаз, протёрла стёкла и снова водрузила на нос.

– Как дела? – улыбаясь, спросил шеф. Он уселся напротив, за столом, и, не дожидаясь от пасмурной, опечаленной чем-то Луговой ответа, вдруг тоже нахмурился: – Ваш директор всё пьёт?

– А вы откуда знаете? – пухлые губки женщины сложились в округлую форму, впалые, бледные щёки слегка порозовели под напором явной симпатии, исходившей от Калюжного, искреннего, доброжелательного его тона.

– Ну, скажем, находятся осведомители, – уклончиво заметил тот и, протянув руку, коснулся её ладони, лежащей на столе. – У меня к вам предложение, Светлана Марковна!

– Какое? – потупившись от мягкого, ласкового прикосновения ещё не старого мужчины, тихо и кротко спросила она.

– Надо вам возглавить школу! – произнёс Василий Михайлович, глядя в глаза собеседнице, чтобы подчеркнуть значение слов своих. Заметив протестующий жест Луговой, торопливо добавил: – Больше некому!

– А если завуча Моркину назначить? – предложила та, подняв на него выпуклые серые глаза, которые, сняв очки, снова промокнула от набегающей влаги. – Она любит власть, буквально наслаждается, пользуясь ею.

– Вот именно – власть любит, а не работу и людей. Корыстна и надменна! Сама знаешь, каково терпеть несносный её характер! Пусть завучем пока трудится! – отметая возражения, твёрдо сказал Калюжный.