Любовь, ненависть, зависть, ревность. Психоанализ страстей.

Однако и забота поощряет развитие только при условии того, что она лишена эгоизма. Если родители заботятся о ребенке как о своей собственности, которую следует хранить как зеницу ока, то ни о каком поощрении развития не может быть и речи. В рамках психоанализа существуют понятия «экспроприативной» любви, «посессивного» (эгоцентричного) отношения. Подобное отношение наносит вред созревающему детскому эго, способно притормозить развитие ребенка и сеет зерна, из которых в дальнейшем может прорасти психоз. Любовь должна быть неназойливой, достаточно нежной, но не утрированно нежной. Назойливая, экспроприативная любовь закладывает основу неврозов и психозов, а также равнодушия и бессердечности. Родительская любовь — чувство, которому необходимо учиться.

Властолюбие — это наслаждение властью, упоение господством. Человек, испытывающий подобные чувства, желает пользоваться неограниченной властью, подчинить себе окружающих, достигнуть превосходства над ними. Нередко этому желанию сопутствуют заносчивость, сарказм и критическое отношение к властям, а также беспощадная жестокость, которая находит свое выражение в преследовании и убийстве инакомыслящих. В ретроспективе история предстает в виде череды конфликтов между властителями и подданными. Существует любопытная закономерность: тот, кто стремится свергнуть правительство, добившись своей цели и заполучив власть, моментально превращается в тирана.

Альфред Адлер назвал стремления к власти и самоутверждению базовыми влечениями. Однако возникает вопрос, откуда черпают данные влечения энергию? На мой взгляд, стремление к власти представляет собой комплекс конфликтных переживаний, для которого характерны две следующие особенности: во-первых, страстность, о наличии которой свидетельствует пылкость подобных чувств, а также их способность охватывать всю личность индивида; во-вторых, черты, указывающие на то, что данные чувства являются выражением стремления завязать отношения, хотя следует отметить, что речь идет о неравных отношениях, подразумевающих деление на господина и подчиненного. Крайним вариантом властолюбия является предельный, патологический эгоцентризм, представляющий собой своего рода манию, подобную нарцистическому расстройству и ориентированную не на отношения с объектом, а исключительно на себя.

Индивид старается стать как можно значительнее, поскольку в детстве он понял, как унизительно быть незначительным. Этим объясняется та важность, которую мы придаем признанию наших идей в процессе дискуссий, политических дебатов, в рамках искусства и науки. В данных ситуациях мы наталкиваемся на соотношение власти, иными словами, вступаем в отношения, участники которых могут оказаться либо господами, либо подчиненными. В связи с этим можно утверждать, что любые человеческие отношения далеки от равновесия. Профессионал всегда чувствует себя более сведущим, чем любитель, и это дает ему власть. Учитель имеет влияние на ученика, мать и отец — на ребенка.

К сожалению, профессионал нередко испытывает искушение злоупотребить своей властью. Зачастую это происходит совершенно незаметно. Человек может сознательно или бессознательно утаивать свои знания, запугивать ими, угрожать расправой. В связи с этим особую важность приобретает контроль над властью. Обуздание необузданных стремлений к власти — вопрос выживания человечества.

Страстное честолюбие ориентировано исключительно на самого индивида. И если раньше честолюбием называли стремление к славе, то сейчас мы склонны вести речь о внутренней потребности в самоутверждении. Человеку необходимы зримые свидетельства признания его заслуг. В основе своей данное стремление, равно как и тщеславие, сводятся к жадности, которая является общим знаменателем всех страстей. Стремясь к самоутверждению, человек алчет получить то, что могло бы поднять его цену в собственных глазах, возвысить собственную личность, увидеть себя во всем блеске своих достоинств. Внимание окружающих к нашей личности волнует нас и льстит нашим нарцистическим чувствам. Поэтому люди любой ценой стремятся привлечь к себе внимание общества. Честолюбие заставило Герострата поджечь храм Артемиды в Эфесе с единственной целью — войти в историю.