Любовь Носорога (СИ)

— Поля, — Ленка так и осталась сидеть у моих ног, и, внезапно подавшись вперед, обняла колени, положила голову. Если б можно было обалдеть еще больше, то я б это точно сделала. Невероятное событие! Моя сеструля ластится! Да такого не было… Да с дня похорон родителей, наверно… Мы с ней тогда вернулись в пустую квартиру, огляделись, и внезапно настигло осознание, одновременно. Что вот оно. Все. Не будет больше так, как раньше. И мамы не будет. И папы. Их голосов, таких привычных, раньше надоедавших, когда тишины хотелось, и чтоб не лезли со своими расспросами, не будет. Аромата чая, зеленого, китайского, который так любил папа. Маминых слишком сладких духов.

Квартира наша встретила нас могильным холодом и пустотой. Словно мы с Ленкой тоже в гробу оказались. Вместе с родителями. И вот тогда я и заплакала впервые с момента, когда узнала об аварии. Не заплакала, завыла. Без слез. Без голоса. Стояла и выла, внутри себя. И чувствовала, что все. Это все. Я сейчас просто сяду посреди этого гроба и сделаю то, что и должен делать человек, которого похоронили живым. То есть умру.

И отмерла я только, когда почувствовала рядом живое копошащееся тепло. Моя сестра, единственный родной человек, который у меня остался, отвела меня к дивану, усадила и села сама рядом прямо на пол, обняв мои ноги и положив голову на колени. И так мы с ней и просидели, даже не знаю, сколько времени.

И каким-то образом нашли силы, друг в друге начерпали, чтоб жить дальше. И жили. Плохо ли, хорошо ли… Но жили. И не вспоминали об этом, никогда.

Я, признаться, думала, что Ленка уже и не помнит этого всего. И не думает, эгоистка мелкая, даже. А нет. Помнит.

Я машинально погладила пушистую каштановую макушку, Ленка подняла на меня заплаканные глаза.

— Поль… Ну прости меня, пожалуйста! Я не хотела, Поль… Правда! Не хотела! И к ним не садилась, они с танцпола прямо вытащили…

Я оглаживала ее мокрые щеки, смотрела на длинные слипшиеся от слез стрелки ресниц. Конечно я верила ей. И понимала все. Сеструля у меня, конечно, дура, и головы совсем нет, но вот распутством никогда не отличалась. Не водилось за ней такого. Наоборот, любительница помурыжить, поиграть на нервах несчастных пацанов, что бегали за ней, как собачки на привязи. Еще со школы.

И в то, что она не собиралась развлекаться с отморозками, я тоже верила. И то, что, наверняка, даже повода не давала, просто танцуя, тоже. Им и не нужен повод. Очень уж Ленка у меня заметная. Яркая. Высокая, волосы ниже попы, ноги длинные. Глаза лисьи и носик курносый. Красотка. На этом и выезжала всегда, что в колледже, где училась через пень-колоду, наполовину на моих нервах, наполовину на своей харизме, что в жизни. Не привыкла, что красота ее может бедой стать. Не задумывалась. Дура, потому что. Что тут скажешь? Очень хочется верить, что больше она в тот шалман ни ногой, какой бы там щедрый однокурсник не барменничал. Потому что мужики те, скорее всего, запомнили и ее, и меня. И Пашу.

Потому что второй раз я уже ее не вытащу так легко.

И Носорог не поможет тоже. Больше не поможет.

Я медленно поднялась и пошлепала в ванную, по пути снимая с себя одежду.

Услышала Ленкин испуганный вздох, чертыхнулась про себя. Надо было в ванной раздеваться. Теперь будет думать, что Паша меня бил. Или как-то особо зверски имел.

А у меня нет сил, да и желания ее успокаивать. Конечно, жертву я из себя строить не собиралась, но и делиться своими постельными делами с, пусть и совершеннолетней, но все же младшей сеструлей, не собиралась.

Мимолетно глянув на себя в зеркало и вздрогнув, залезла под душ.

После полноценного рабочего дня самое оно. Учитывая, что ночь тоже была не из легких.

Паша оторвался по полной. Первая наша ночь с ним теперь мне казалась мягкой разминкой перед серьезной кардио. И не сказать, что мне не понравилось. Или что против была.

Нет, очень даже за. Чего уж лукавить-то перед собой? Хороший любовник Паша Носорог, отличный. У меня не особо была возможность сравнивать, потому что опыта-то немного, но то, что он со мной делал в постели, и, черт, не только в постели (и как это все забыть, скажите?), мне нравилось. И манеры его собственнические, и командный хрипловатый голос. И даже сигарета его после. Хотя мне курить не позволил, деспот. Ну и правильно. Бросила же, нечего начинать. И так из-за него недавно сорвалась. Но это простительно. Когда тебя твой босс сначала имеет в рот в лифте, а затем во все остальные доступные места всю ночь у себя в доме, а ты не то чтобы была к этому готова, то тут, пожалуй, не только закуришь. Но и запьешь.