Любовь Носорога (СИ)

Я невольно поежилась… Ну вот опять он! Неужели не понимает, как на людей действует? И в то же время, вместе с невольным страхом, стала накатывать уже знакомая, можно сказать привычная злость и упрямство. Гад какой! Носорог толстокожий! Это он о чем сейчас вообще? О том, что я любому минет готова сделать?

Договорилась! Объяснила ситуацию.

Умница просто!

Я попыталась успокоиться, потому что инстинкт самосохранения работал все же, несмотря на все те глупости, что я творила и еще натворю, и понимание, что не стоит резко, все же было.

Понимание было. А вот желания сглаживать не было. И я не стала. Хотел подтверждения, что шлюха? Мало ему? Получай!

— Конечно, — спокойно ответила я, и глаза Носорога стали совсем безумными, он напрягся мгновенно, переходя из мирно-расслабленного состояния в бешенство. — Я же только для того на сверхурочные и задерживаюсь все время, чтоб кого-то из дирекции поймать. И да, каждому готова отсосать в лифте. Вот только тогда в самом деле мое поведение дальнейшее может показаться странным. Как же так? Отсосала, в постель залезла. Дождалась предложения… Не паникуй, Паш, не ждала я. И не хотела. Ничего не хотела. И сейчас не хочу. Домой только. От грязи этой отмыться.

Мне неожиданно стало мерзко. Все наши дурацкие отношения, весь этот фарс, все стало мерзким. Липким каким-то, отвратным. Я дернулась, чтоб выйти, забыв о том, что на мне мало того, что опять, как в последнее время постоянно случалось после встречи с высшим руководством, нет трусов, но и даже юбки нет! Разорвана по шву!

И, само собой, если трусы я могла бы и прихватывать запасные (примечание: нет, не могла, потому что, как и любая нормальная женщина, после работы домой планировала, а не на потрахушки с генеральным директором), то уж юбки на смену у меня точно не водилось.

И как бы я добиралась из пригорода в таком интересном виде — вопрос. Но в тот момент плевать мне было на все эти мелкие неполадки. Главное, уйти, исчезнуть, чтоб даже воздухом с ним не дышать одним.

Но Паша резко дернул меня на себя, утверждая в очередной раз право сильного.

— Сидеть, истеричка.

Я, пыхтя, упрямо пыталась вырваться. Дергалась, пока он за обе руки не схватил.

— Прекрати, я сказал.

Встряхнул, вроде несильно, но так, что зубы клацнули. Я замерла, застыла, глядя на него зло и неуступчиво.

А Паша, убедившись, что я не собираюсь дергаться, стал все с тем же каменным выражением лица снимать с себя рубашку.

И вот тут-то меня мороз по коже и продрал. Потому что одно дело нарываться, а другое — нарваться. И, особенно, когда тебе дают время осознать происходящее.

Секса я не хотела больше, вообще страшно жалела о произошедшем, в этот конкретный момент была зла и испугана, и сама мысль, что Паша решит наказать меня таким образом, вызывала ужас. Панику. И твердую решимость сопротивляться. Все, нет больше надо мной его темной носорожьей власти! Такой скот, такой деспот не прикоснется больше ко мне по моей воле! Только силой! И это ему не понравится, клянусь!

Паша, все с тем же каменным выражением на лице, стянул рубашку с плеч и, помедлив, чтоб сполна насладиться смесью ужаса и решимости на моем лице, кинул ее мне в руки.

— Одень.

Тут я, конечно, могла бы встать в позу (и не ту, которую Носорог бы одобрил), и не принять помощь. Но я говорила, что я, кроме того, что недалекая, похотливая и не к месту гордая, еще и практичная?

Я прекрасно понимала, что вид у меня, откровенно говоря, так себе, и в таком только либо опять в постель к Паше (а этого не будет больше), либо приключений искать на пригородной трассе. И в том, что я их моментально найду, сомнений не возникало.

На мне не было одежды, его стараниями. А домой надо. И до подъезда из машины тоже как-то надо дойти.

Короче говоря, я, зло глянув на него, одела рубашку, оказавшуюся на мне очень даже приличной длины, миленькое черненькое платьишко получилось, обулась и гордо вышла из машины, хлопнув дверью.

И пересела на пассажирское. Потому что, границы гордости тоже переходить не стоит. И расхаживание по трассе без трусов — это уже за пределами. Пусть везет теперь домой, Носорог проклятый.

Паша молча вышел из машины, сел за руль.

Я покосилась на нереально брутальную, фактурную грудь, которую совсем недавно целовала, гладила, терлась щекой, стремясь побольше вдохнуть в себя его запаха, чтоб с запасом, и отвернулась к окну.

Он молча завел машину, и мы поехали.

И ехали так же молча до города.

Паша зарулил в мой двор, даже не проверяя навигатор, видимо, запомнив маршрут. И остановился.

Я дернула ручку. Заблокировано, естественно. Решил помучить меня напоследок?

— Выпусти.

— Слушай… — Паша заговорил настолько неожиданно, что я даже удивилась, развернулась к нему, — я, может, и не понял тогда… Ну, в лифте… И потом… Перегнул, может… Но ты же понимаешь, что это ничего не меняет?

— В смысле? Не хочу я ничего понимать! И больше не хочу… Продолжать это!

— Я хочу.

Чееерт… Ну зачем он опять? Да еще и так! Таким тоном! У меня даже бедра сжались непроизвольно.

Так. Спокойно. Мало ли чего хочет этот Носорог?

— Выпусти.