Любовь очень зла

— У тебя неделя на размышление, — заявила я, поднимаясь, Андрей попытался что-то сказать, но я уже покинула кабинет.

Пока я добиралась до дома, прошло минут сорок. Возле ворот стоял «Мерседес» Шермана, а он сам явился моим очам, как только я приблизилась. Обычная улыбка на его физиономии в этот раз отсутствовала.

— Надо поговорить, — сказал он серьезно.

— Что ж, — пожала я плечами, — идемте в дом.

Мы устроились в гостиной, и Шерман спросил без намека на любезность:

— Что происходит?

— Что конкретно вас интересует?

— Меня интересует, какого черта… извини, откуда вдруг такое решение?

— Вы по поводу фирмы? Вам что за дело. Это мое решение. Вот и все.

— Нет, не все. Я адвокат вашего мужа, и он поручил мне…

— Я хочу продать его долю, мне все равно кому. Что здесь особенного?

— Послушайте, дорогая моя, должна быть причина…

— Мне нужны деньги, много. Я могу воспользоваться деньгами, которые мне оставил муж?

— Разумеется. Ответьте, зачем вам вдруг понадобилась большая сумма денег?

— Хочу купить яхту. А еще островок в Карибском море. Каприз взбалмошной бабы. Такой ответ вас устроит?

— Вас шантажируют? — помедлив, спросил Шерман, внимательно глядя на меня. — Кто? С какой стати? Гаевский задавал вопросы, мне следовало бы догадаться… Кто вас шантажирует, Лилия Романовна?

— Вы спятили. Давайте поговорим о моих деньгах.

— О деньгах вашего мужа.

— Вот-вот. Давайте поговорим о его деньгах. Итак, я могу позволить себе яхту?

— Вы можете позволить себе многое…

— Например, продать свою долю?

Он тяжко вздохнул и покачал головой, в его взгляде сквозило неодобрение.

— Дорогая моя, давайте говорить откровенно. Вам срочно понадобились деньги. Если учесть, что до сегодняшнего дня вы ими практически не интересовались, вывод напрашивается сам собой.

— Ваши выводы меня не интересуют.

— Хорошо, — подумав немного, вновь заговорил Шерман. — Не желаете откровенничать, не надо. Хотя женщина вы умная и должны понимать. Шантажист не успокоится и будет доить вас до конца жизни. Что, если жизнь у него окажется долгая? Теперь по поводу вашего сегодняшнего визита к Андрею. Судя по всему, о делах вашего мужа вам действительно ничего не известно. Так вот, из дружеских чувств хочу вас предупредить: что-либо решать самолично вам никто не позволит. И дело тут не в Андрее. Он мелкая сошка и сам ничего не решает. Я довольно ясно излагаю?

— Конечно. Выходит, если я буду настаивать, то отправлюсь вслед за мужем?

— Ах, Лилия Романовна, Лилия Романовна, какой у нас с вами разговор выходит скверный. Точнее, вовсе разговора не получается.

— Вот что, я хочу продать свою долю. Так или иначе, но я это сделаю.

— Если все дело в деньгах, у вас не должно возникнуть проблем. Есть счета в банках, в конце концов, у вас есть недвижимость в Испании. — Он смотрел равнодушно и говорил нараспев, но меня это не обмануло.

— Вы заставляете меня повторяться, — устало заметила я.

— Значит, от вас требуют?..

— Ничего от меня не требуют…

— Я хотел предложить вам помощь. Друзья вашего мужа заинтересованы в том, чтобы у вас не было неприятностей. Они довольно быстро поставили бы шантажиста на место.

— И взамен одного я получила бы целую свору, — не сдержалась я и тут же пожалела об этом.

— Что у них против вас? Неужели все так серьезно? — Лицо его приобрело участливое выражение, а у меня возникло острое желание ударить его по физиономии. Я отвернулась, нервно постукивая пальцами по крышке стола. — Что ж, — после долгого раздумья сказал он, — постараюсь что-нибудь для вас сделать. Хотя это нелегко. Надеюсь, вы понимаете, что получите гораздо меньше той суммы…

— Плевать. Мне срочно нужны деньги.

— Сколько?

— Полмиллиона.

Шерман присвистнул.

— Все даже хуже, чем я думал. Посмотрю, что можно сделать. — Он поднялся и пошел к двери, но вдруг остановился и спросил с улыбкой:

— Так, значит, это все-таки ваших рук дело?

— Что? — стараясь не повышать голоса, поинтересовалась я.

— Вы прекрасно поняли, моя дорогая.

— Подите к черту! — рявкнула я.

Шерман вернулся и вновь устроился в кресле, не обращая внимания на мой гневный взгляд.

— Лилия Романовна, — вкрадчиво заговорил он, — когда ваш муж погиб, его друзья испытывали беспокойство, вполне понятное, впрочем. И провели собственное расследование. Так вот. Ни у кого, слышите, ни у кого не было причин желать смерти вашему мужу. Следовательно…

— Следовательно, его убила я?