Любовь окрыляет

– Зачем? – она вдруг смолкла, будто собиралась с мыслями, потому вдохнула, выдохнула и снова: – Зачем вы приезжали в воскресенье вечером к Наталье Ивановне?

– Так я не к ней приезжал! – завопил Карпов, хотя прав никаких не имел на такой тон непотребный, Кристина перепугалась даже, кажется. – Я к вам приезжал, Кристина! Сначала машину поставил в проходном дворе и пешком сюда пришел. Поднялся по лестнице к вам на третий этаж. Позвонил, никто не открыл.

– Я была у родителей, – снова повторила она, и веря и не веря ему, взгляд во всяком случае об этом свидетельствовал очень красноречиво.

– Я понял, – кивнул Карпов, осторожно присел к ней на диван. – Так вот я прождал вас, вы не вернулись. Я ушел, покатался, снова подъехал сюда. Тут вы со стоянки идете. Тоненькая такая в пальто… Красивая очень… Я не осмелился, Кристина, подойти, хотя хотел помочь с пакетами и…

– Пальто я выбросила, – вдруг сказала она тихо и поползла на коленках к нему на край дивана. – Вымазала в грязи и выбросила.

– Можно было почистить, – заметил он вполголоса и, вытянув руку, дотронулся до ее волос. – Ну что случилось, Кристина? Что-то ведь случилось? Я не могу поверить, что вы так раздавлены гибелью моей тещи!

Кристина теперь была совсем рядом. Карпов рассматривал ее, гладил пальцами по щекам, теребил волосы, убирая непослушные пряди за уши, и впервые за свою жизнь вдруг почувствовал женщину. Вернее, прочувствовал и понял ее горе, которым были переполнены ее глаза, которое сгорбило ее спину, высушило и обметало губы. Он вдруг сделался проницательным, чего никогда не замечал за собой прежде.

– Тебе больно?! – он очень осторожно взял ее за плечи и привлек к себе. – Почему?!

– Моя подруга… Она пропала. Пропала в субботу. Я звонила ей, – страдальчески сморщившись, начала говорить Кристина, боясь снова расплакаться. – Я звонила ей целых два дня. В понедельник поехала к ней на работу. Потом Сережа… мой коллега… провел опознание растерзанного железнодорожной аварией трупа. Сказал, что это Сима. Я поехала… Но это была не она. Тоже блондинка, но не она. Я сразу поняла это по маникюру. Симка никогда не носила накладных ногтей, у нее свои были шикарные. Но сегодня утром… – Слезы снова потекли, хотя, казалось, она все их уже выплакала. – Утром мы снова с ним поехали в морг. И Сима… На этот раз это оказалась она. Смерть, как мне сказали, наступила в понедельник вечером. От болевого шока!

– От болевого шока?! – Карпов выпрямился, обхватив ее лицо ладонями. – Авария?

– Нет… Ее пытали, Глеб!!! – Ее вспухшие обветренные губы задрожали, и Кристина зашептала истерично, с надрывом: – Ее страшно пытали!!! У нее сломаны все пальцы!!! У нее все тело… Господи! За что ее так?! У нее все тело в ожогах!!! А на спине… Ей содрали кожу, Глеб!!!

– Ты все это видела?!

От жалости к ней ему стало больно дышать. Он совсем забыл, что оставил в прихожей сына надевать штаны и свитер. Что ему нужно забрать его отсюда и ехать домой, ждать там свою жену, у которой трагически погибла мать. Нужно успокаивать ее как-то, хлопотать. Теперь ведь столько всего предстояло сделать.

Но он не мог! Не мог, потому что не чувствовал боли женщины, которая родила ему сына, с такой остротой. Не жалел ее, не хотел с ней нянчиться и утешать. Он не хотел ее и не хотел ее горя!!!

Если бы Кристина…

Если бы она сейчас сказала ему – оставайся, он бы остался, позабыв обо всем: и о сыне, и о жене, и об их семейном горе. И сделал бы для Кристины все, о чем бы она ни попросила. И даже если бы и не попросила, он бы предугадал и сделал все равно.

– Господи, девочка! Тебе не стоило ехать туда и смотреть на это! Это страшно, я знаю, о чем говорю, – как-то незаметно он пересадил ее к себе на колени и сжимал теперь так, будто боялся, что она исчезнет.

– Больше некому, – всхлипнула она ему в воротник кителя и потерлась зареванной щекой о его щеку. – У нее были только я и мать. Но мать – вечная Симкина проблема. Она даже на опознание не поехала, поспешив перебраться в ее квартиру. Это так… Это так несправедливо, Глеб!!! Как жить дальше, господи, как?!

Светкин звонок на мобильный раздался как раз в тот момент, который всегда считается неподходящим. Глеб очень хотел поцеловать Кристину. Он только успел приподнять ее лицо за подбородок и нацелился на ее губы, как позвонила Светка.

– Ты где? – спросила жена слабым надтреснутым голосом, и ему тут же стало стыдно.

– Я забираю Ваньку. Скоро будем дома.

Кристина слезла с его коленок, как только завозился телефон в его кармане. Отползла на другой конец дивана, и он снова перестал понимать и чувствовать ее. И это нервировало. Тут еще Ванька захныкал в прихожей. Кристина засобиралась к нему.

– Господи, сколько же нужно времени, чтобы одеть ребенка! – взвизгнула жена. – Я тут с ног сбилась, а он там надеть ему куртку не может! Кристина пригрела? Смотри, Карпов, глаза выцарапаю и тебе и ей, так и знай!!!

Он не стал с ней ругаться, просто отключил телефон. Кристина все слышала, понимающе нахмурилась, слезла с дивана и пошла в прихожую, на ходу приговаривая: