Любовь окрыляет

– Нет не все! – воскликнула она сердито. – Торопится он все! Дело у меня к тебе.

– Дело? – Он удивился и тут же снова напомнил: – Денег нет!

– Нет?! – изумилась будто она, но голосом очень противным, значит, намечалось какое-то продолжение, и он настороженно притих. – Денег у него нет! Кто тебе поверит, дорогой мой?! Куда же ты их девать-то успеваешь?!

– А я их зарабатываю, что ли? – спросил вполне миролюбиво, чтобы не дразнить бестолковую наглую бабу. – Знаешь, что без работы я теперь. Ты разве не по этой причине от меня ушла, Нин? Вот как меня вышвырнули с работы, так я тебе и неугоден стал. Что не так-то? И денег у меня нет.

– Не ври! – посоветовала она сурово. – Я все знаю!

– Что ты знаешь?

– Всё, всё! Но это не телефонный разговор. Надо встретиться. К тебе я не поеду, давай в нашем кафе.

– Ох, господи! – Он тяжело вздохнул.

Видеть бывшую жену, говорить с ней, обсуждать что-то и тем более на людях не хотелось до зубовного скрежета. Но не к себе же ее было вести! Здесь ей тоже делать нечего. Не дай бог, увидит то, что ей видеть не полагалось, тогда конец. Вцепится клещом, высосет всю кровь и всю информацию, и тогда ему точно конец. И так по лезвию ходит.

– Ладно, давай встретимся и поговорим, – согласился он, подсчитал, сколько времени уйдет на то, чтобы побриться, погладиться и добраться до кафе автобусом. – Буду часа через полтора, не раньше.

– Хорошо, – согласилась она с надменным холодком. – Подожду. Да, денег прихвати, платить будешь сам, я на мели.

Другого он и не ждал. Платить придется, иначе станет скулить и потащится к нему, а тут…

Он давно ее не видел и успел позабыть, какой она может быть симпатичной, когда принарядится. А Нинка принарядилась. Крохотная кожаная курточка, он раньше ее на ней не видел. Короткая юбка, длинные голенища сапог, выгодно подчеркивающие длину стройных ног. Яркий шарф, затянутый на шее замысловатой петлей. Выглядела его бывшая жена вполне пристойно, и вид этот противоречил отсутствию у нее денег. Вон и сумочка на плече из дорогой тонкой кожи. Нет, деньги у Нинки точно водятся. Какая-то другая причина вытащила ее на улицу в серые мокрые сумерки. Какая?

– Паршиво выглядишь, дорогой, – ухмыльнулась она и подставила для поцелуя щеку.

– Чего не скажешь о тебе, – он сделал вид, что не заметил, и целовать бывшую жену не стал, потянув сразу дверь кафе на себя. – Идем внутрь, здесь холодно.

Внутри было тепло и приятно пахло вкусной едой. Он сразу понял, насколько голоден. Сдал свои и Нинкины вещи в гардеробную, пригладил взъерошенные непогодой волосы перед зеркалом, покосился на бывшую супругу, что крутилась у соседнего зеркала.

Да, выглядела та если не на миллион, то тысяч на сорок баксов точно. Под курточкой дорогая блузка, раньше она таких никогда не носила, позволить себе не могла потому что. Золотое украшение на шее в палец толщиной, браслет тоже не из латуни. На какую-то жилу все-таки Нинка набрела, не иначе.

– Что станешь кушать?

Он раскрыл меню, с тоской понял, что если бывшая жена закажет что-то подороже, он останется голодным, но ронять себя отказом не стал.

– Я не особо голодна, – принялась Нинка жеманиться. – Салатик, пожалуй, кофе и пирожное. Да, воды еще с лимоном.

Он обрадованно заказал все, что она просила. Тут же выбрал себе шашлык из баранины, жареной картошки, овощей и кусок яблочного пирога с двойной порцией кофе. Хоть какая-то польза должна быть от их встречи, на позитивное общение он и не надеялся. Поскольку бывшая жена без конца демонстрировала ему широкий золотой браслет, пару колец, с брезгливой гримасой рассматривала его затрапезный свитерок и полуистлевший воротник рубашки, которую еще сама ему покупала. Станет выделываться, понял он сразу. Это она умела…

– Зачем тебе это, дорогой? – Нинка заученным ненатуральным жестом, призванным, видимо, быть грациозным, указала на его одежду. – Эта рубашка, ужас! Джемпер! Зачем тебе это?!

– Ну, очевидно, чтобы не быть голым.

Все ее ужимки он знал наперечет. Последние из числа тех, с которыми Нинка пыталась корчить из себя аристократку. Что же, знакомо.

– Я не об этом!

Она ткнула кончиками указательных пальцев в свои виски, намекая на разыгрывающуюся мигрень. Опять сфальшивила. Голова у нее никогда не болела. Здоровьем его бывшая жена славилась бычьим. Даже эпидемия гриппа обходила ее стороной.

– Я о том, что нельзя быть таким притворщиком.

– Это ты о чем?

Он теперь грыз кусок баранины, оказавшийся сухим и жилистым. Попутно жалел свои зубы и деньги, потраченные зря, – шашлык никуда не годился. И помидор расплылся по тарелке подгнившим нутром и неприятно попахивал.

– Это я о том, что твоя лживая скромность никому не пустит пыль в глаза, все и так знают… – И она специально замолчала, чтобы он поднял на нее глаза.

– Знают о чем? – решил он ей помочь, почти уже расправившись с едой, дольше он тут оставаться не намеревался. – И кто все?