Любовь окрыляет

– Не помню я, Тина! – Сима, кажется, принялась дергать ножками. – Что-то мелькало в прессе пару месяцев назад и еще перед Новым годом, кажется.

– И там были трупы?

– О господи!!! – выдохнула через нос глухим «г» подруга Сима. – Чего с того-то?!

– Это ведь уже серия, Сима. Мама права, в городе орудует банда, – произнесла задумчиво Кристина.

– И что?

Симе уже не терпелось поскорее в душ, потом к зеркалу, а потом к телефону, они же обменялись телефонами с легкоатлетом. Какое ей дело до банды, грабящей инкассаторов.

– А то! – прикрикнула на нее Кристина, они хоть и были ровесницами, но Симка ей всегда казалась юным несмышленышем. – Что в городе орудует банда, а некоторые легкомысленные дамочки ранним утром шастают по кустам с незнакомцами.

– Он легкоатлет, – обиделась за парня Сима.

– Это на нем крупными буквами было написано?

– А обязательно?

– Нет, не обязательно, но подумай сама, милочка. – Она снова взяла тон взрослой дамочки. – Если там тренируется целая группа легкоатлетов, как уверял тебя твой Костик, то почему этот, со скулами, был один?

– Он еще и с руками, и с какими, Тина! – с подвыванием подхватила Симка и заржала в полный голос. – Он, может, от них отбился.

– Ага, как Серая Шейка!

– Может, он меня заприметил позавчера, когда я возвращалась с пробежки, а они только приступали всей гурьбой? Что скажешь?

– Может, так, а может, и эдак, – чуть мягче проворчала Кристина. – Но прошу тебя, пожалуйста, пока этих бандитов не переловили, не тусуйся ты там, а! Обещаешь?

Сима быстренько соображала.

Если она сейчас откажет Кристине в ее просьбе, та надуется. И надуется надолго. Они однажды целых три недели не разговаривали. Сима извелась тогда вся. Соврать она ей не может, они друг другу не врали никогда, успев договориться об этом в раннем детстве. Что было делать? Отказывать себе в удовольствии видеть каждое утро красивые загорелые тела с сильными загорелыми руками или обидеть подругу отказом?

А, и ладно. Она, главное, телефон одного красавца уже заполучила. Остальные-то ей зачем? Сейчас вымоется, приведет себя в порядок и позвонит. Раньше никак нельзя было. Вдруг он моментально созреет для встречи, а она начнет мямлить, что ей нужно время, что она еще не готова. Он ведь запросто передумает! Мало разве желающих на такую-то красоту?! У них, у легкоатлетов этих, все ведь быстро: подъем, потом переворот, потом еще что-то, а потом соскок.

Соскочит – и поминай, как звали! Нет, она будет во всеоружии, она этого с невероятно вылепленными скулами не упустит ни за что. Она просто каждым нервом чувствует: это он!

– Обещаю, – с легким сердцем вымолвила Сима.

– Умница, – на сердце Кристины потеплело. – Может, пообедаем сегодня? Поболтали бы. Мне тебе нужно что-то рассказать. Тут Наталья Ивановна на днях такое отмочила! А потом…

– Миленькая, ну никак не могу, – взмолилась Сима, твердо уверенная в том, что сегодня к вечеру она уже может грезить о помолвке с загорелым спортсменом. – Давай в воскресенье, а?

– В воскресенье я у родителей. – Кристина догадливо ухмыльнулась. – А тебе желаю удачи, милочка.

– В чем? – прикинулась непонимающей подруга.

– В личных делах. Только не смей отрицать, что на сегодня ты наметила охмурить твоего со скулами! – шутливо возмутилась Кристина.

– Он еще и с руками! – снова рассмеялась Сима. – Да еще с какими!..

Вот дуреха, а! Кристина улыбнулась, пристраивая телефонную трубку на аппарат. Снова порхает, снова глазки загорелись, сердечко екает в предвкушении. А что потом? А потом станет рыдать на ее плече, проклинать всех Сережей, Тимуров, Стасов и так далее, зарекаться и грозить всему миру своим монашеским постригом.

– Ох, и дуреха, – улыбнулась своему отражению в зеркале Кристина и снова нахмурилась: – А вот крем ты мне продала совершенно никуда не годный, милочка…

Она обошла по привычке квартиру, выбралась на балкон, потрогала глянцевые листья громадного фикуса. Пообещала ему, что на этой неделе непременно перенесет его в гостиную, на его любимое место в углу возле дивана. Вот как только выкроит время и желание для прихода Сережи Шипова, так он – фикус то есть – моментально вернется домой. А пока пусть немного поежится на балконе. Не так уж тут и холодно, между прочим. Застекление почти герметичное с тройным стеклопакетом. Вчера вечером, когда она выходила сюда с чашкой ромашкового чая перед сном, немного даже душновато было.

– Потерпи, – шепнула ему ласково Кристина и попятилась с балкона.

Ей вдруг почудилось, что фикус печально вздохнул, едва заметно шевельнув широкими пятнистыми листьями, и она улыбнулась.

Она все любила в своей квартире. Цветы, столы, стулья, диваны, кресла, полки и посуду. Все выбиралось тщательно, гармонировало друг с другом, Кристина не любила конфликтов нигде и ни в чем, в стиле и цветовой гамме в том числе.

Правда, в последнее время ее стало немного огорчать зеркало. Все не то отражение дает, которое она привыкла видеть многие годы. Неужели мама права и Кристина стареет? Но ей еще и тридцати нет! Пусть, ладно, тридцать, но через неделю же! Разве это возраст для женщины?