Любовь — опасная игра

— Так оно и есть. — Он слабо усмехнулся и протянул ей руку: — Я отец Ланса, а Бесс — моя родная сестра. Хотя она старше на двадцать лет и всегда была мне скорее матерью, чем сестрой.

— Отец Ланса? — как эхо повторила Мелани. Мужчина выглядел очень молодо; по нему нельзя было сказать, что у него такой взрослый сын. — Он никогда не упоминал отца.

— Это меня не удивляет. Между нами лежит огромная пропасть, и все из-за того, что однажды я совершил непростительную ошибку. — Брюс с тоской посмотрел на дверь, за которой скрылся Ланс. Вот уже несколько лет подряд Брюс делал многочисленные попытки наладить взаимоотношения, но все безуспешно. — Он никак не хочет меня признавать, упрямец. — Он снова улыбнулся. Очень светлая улыбка, подумала Мелани. Вот и Ланс будет выглядеть по-другому, если разрешит себе улыбаться. — По части упрямства он весь в меня, — добавил Брюс. Он взял подарок для Бесс в левую руку, а правой открыл дверь, пропуская вперед Мелани. — Ну, пойдемте внутрь, а то Ланс еще что-нибудь не то подумает.

— Да что вы, когда речь заходит обо мне, он предпочитает вообще не думать.

Брюс вопросительно поднял бровь — точно так же, как Ланс.

— Я вам не верю. Бесс наверняка научила его разбираться в людях.

Лишь только они вошли в дом, Мелани сразу увидела, как сильно изменился в лице Ланс.

— Вы меня извините, — пробормотала она Брюсу и направилась к Лансу. Подойдя к нему вплотную, сказала: — У тебя отличный отец.

Ланс равнодушно пожал плечами, краем глаза наблюдая, как Брюс приветствует Бесс.

— Так думают многие.

Она изучала его профиль. Плотно сжатые губы и пульсирующая вена на виске выдавали внутреннее напряжение,

— Но не ты.

Ланс сейчас был не в том настроении, чтобы обсуждать это. И вообще он остался здесь только из уважения к Бесс, но это не означало, что он собирается изливать душу Мелани.

— Оставь все как есть, ладно?

Пытаясь от нее отделаться, он вышел на веранду. Мелани последовала за ним и остановилась рядом.

— Я просто задаю вопросы и пытаюсь понять, что между вами произошло, — тихо произнесла она.

Ланс засунул руки в карманы, а глаза поднял к потолку, пытаясь таким образом взять под контроль свое раздражение. И какого черта она к нему пристала!

— Почему, — потребовал он, — почему это тебе интересно?

— Все просто. — Она замолчала и долго ждала, пока он наконец не взглянул на нее. — Ты мне небезразличен. Такой ответ подойдет?

Нет, не подойдет. Этого просто не может быть!

— Ты хочешь знать, что происходит? Видишь ли, мой отец думает, будто может вернуть меня после того, как сам же меня и бросил. Пятнадцать лет, Мелани! Пятнадцать лет он игнорировал своего сына, а теперь думает, что достаточно сказать «прости» — и все снова будет как прежде. Но так не бывает.

Она кивнула.

— Да уж, как раньше, все точно не будет. Во-первых, ты стал раза в два выше, во-вторых...

— Не шути с этим, — предупредил Ланс.

— Я только пытаюсь подстроиться под твое настроение, — мягко сказала она. — Это день рождения твоей тетушки, а ты выглядишь мрачнее тучи. — Она положила руку ему на плечо. — Что бы он ни сделал, все это в прошлом. Сейчас нужно думать о будущем. Неужели ты собираешься носить эту боль в сердце всю жизнь?

Лансу не хотелось выслушивать ее нотации. Откуда она знает, через что ему пришлось пройти?

— Ты думаешь, что все знаешь? А что бы ты почувствовала, если бы в один прекрасный момент собственный отец от тебя отвернулся?

— Он так и поступил, — чуть слышно ответила Мелани. — И я простила, не сразу, но простила. Потому что поняла, что делаю больно прежде всего себе, не говоря уже о моей матери.

Ланс был явно ошеломлен ее словами. Он нервно провел рукой по волосам.

— Послушай, я не думал. Я... я хотел... Господи, какой я все-таки дурак! Но для тебя это не новость, верно?

Она прикоснулась к его лицу, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Нет, это не так. Возможно, ты несколько замкнутый человек, которого никак не отпускает прошлое, но ты не дурак.

Она просто само совершенство. Ланс чувствовал, как постепенно его покидают злость и обида на жизнь.

— Почему ты во всем пытаешься найти хорошее?

— Потому что в противном случае все заканчивается депрессией, а я могу терпеть депрессию не больше двух часов.

— Я не такой, как ты, Мелани.

— Я все понимаю, но это вовсе не значит, что ты должен провести остаток дней наедине со своими воспоминаниями, ведь так?

Он отрицательно покачал головой и с трудом улыбнулся.

— Да, боюсь, на этот раз ты права.

— Ну вот, хоть в чем-то мы сходимся. — Тут Мелани потянула его за рукав: — Почему бы нам не вернуться в дом и не объявить о перемирии с твоим отцом? Тогда Бесс наконец сможет задуть свечи на именинном торте.

— Почему ты думаешь, что мы помиримся с отцом?

— Потому. — Мелани встала перед стеклянной дверью в гостиную. — Бесс пригласила всех этих людей не для того, чтобы они смотрели на вашу ссору. А все остальное я поняла, когда услышала кусочек вашего разговора в гараже. Знаешь, от твоих слов веяло таким холодом, что его хватило бы, чтобы заморозить тот огромный каток из «Сияния жестокой луны».