Любовь, опрокинувшая троны

– Это я его попросила, – призналась Ксения.

– Зачем?!

– Я имею право на маленький бессмысленный каприз?

Княжна от всей души расхохоталась и мотнула головой:

– А ты, подруга, оказывается, зело коварна! Разве кто-то в этом мире умеет охотиться на воронов? Они же никому не нужны!

– Разве наши мужчины не лучшие из лучших? – невозмутимо пожала плечами боярская дочь. – Вот пусть и постараются!

– Во-о-орон!!! – внезапно послышался истошный крик, и все подняли головы.

Крупная черная птица поднималась над небольшой рощей, в которой среди липовых крон просматривался черный шатер с крестом на острие. Видимо, там находилось местное кладбище.

– Ворон!!! – Охотники дали шпоры коням и понеслись за добычей, не разбирая дороги: перепрыгивая ограды, проносясь по капустным грядкам, перемахивая через пасущихся на лугу коров. Когда расстояние сократилось менее версты, боярин Захарьин сдернул колпачок с крапчатого сокола и подбросил его в воздух.

Тяжело и шумно взмахивая крыльями, хищник начал быстро набирать высоту – ворон же продолжал, покачиваясь из стороны в сторону, лететь куда-то на восток, не замечая опасности.

Кречет наконец-то забрался в самый зенит, сложил крылья, спикировал, камнем падая на черную дичь. Вот он ближе, ближе… Но в последний миг ворон внезапно качнулся в сторону, поджал одно крыло, и сокол проскочил мимо!

– Ты только посмотри! – восхищенно пробормотала княгиня Елена и резко отпустила поводья, пуская серую кобылку вскачь.

Хищник описал широкую дугу, снова стал забираться ввысь. Через несколько минут он оказался готов к новой атаке, опять разогнался с высоты, и тут ворон вдруг словно оперся обо что-то в воздухе, пропуская молниеносного убийцу перед собой, чтобы через мгновение продолжить свой полет. Пернатый охотник пошел на новый круг – ворон же вел себя так, словно не замечал ничего. Атака – мимо. Атака – мимо!

После очередного промаха сокол сменил тактику. Он не стал подниматься на головокружительную высоту, падением с которой трудно управлять, а начал сближаться с добычей на одной высоте – медленно, но неуклонно, с каждым взмахом крыльев. Ближе, ближе. Казалось, уж теперь-то ворона не спасет ничто! Но черная птица вдруг сложила крылья, свалившись в пике. Сокол рухнул следом, а ворон расправил крылья. Крапчатый кречет сделал то же самое, но, естественно, чуть позже, и провалился заметно ниже. А дальше произошло нечто и вовсе невероятное: ворон нырнул и обрушился на могучего хищника сверху! В воздухе закружилась схватка: птицы, падая, клевали друг друга, били крыльями, рвали когтями, шарахнувшись в стороны лишь в самый последний миг, в считаных саженях над кустами.

Раскинулись широкие крылья, с каждым взмахом поднимая тяжелые тела все выше и выше. Сто сажен, двести, триста…

Сокол резко повернул, снова сцепился с врагом без разгона. Птицы закувыркались в небесной синеве, роняя перья; рухнули вниз, но через несколько мгновений расправили крылья, разошлись в стороны. Ворон опять начал набирать высоту, а кречет… Крапчатый кречет отвернул к Федору Никитичу и буквально упал ему на перчатку.

– Устал, – с жалостью в голосе объяснила случившееся княжна. – Полдня на охоте! Наверное, уже полста раз бедолаге приходилось в небо подниматься и дичь для хозяина бить.

В этот миг Василий Иванович освободил от шапочки своего белоснежного красавца и подбросил вверх. Княжеский кречет увидел добычу, начал спешно забираться в зенит, спикировал… В последний миг перед ударом ворон перевернулся на спину, подставил лапы, ударил клювом. Птицы сцепились в схватке, закувыркались в недолгом падении, разошлись – ворон продолжил полет, а сокол, описывая широкие круги, опустился в кустарник.

– Вот же исчадье небесное! – пробормотала Елена.

Охотники выпустили третьего сокола, принадлежащего кому-то из бояр. Размером заметно мельче двинских кречетов, он, тем не менее, решительно кинулся в схватку. Упал на ворона… Промахнулся. Набрал высоту, упал… Опять мимо. Еще одна атака… Опять впустую.

Черная кладбищенская птица, похоже, сильно измоталась и вступать в схватку больше не хотела, только уворачивалась. Однако и охотничий сокол за долгий день тоже успел притомиться. Его подъемы на высоту становились все медленнее, атаки – реже.

– Ушел твой ворон, Ксения, – потрепав гриву кобылке, покачала головой княжна. – Не возьмут.

Она оказалась права. После пары совсем уже ленивых, медленных бросков мелкий сокол отвернул к хозяину. Черный победитель затяжной воздушной битвы продолжил свой путь к далеким рощам в гордом одиночестве, а охотники, о чем-то неслышно ругаясь, разъехались в стороны.

– Давай, милая, возвертаться в лагерь, – предложила зеленоглазая Елена. – Бояре догонят.

К удивлению Ксении, ее каприз пришелся боярам по душе. Вечером возле большого костра только и было разговоров, что об охоте на воронов, да о жестокой воздушной схватке, да о том, как старая черная птица легко ушла от трех соколов, ранив одного и вымотав остальных.