Любовь Орлова: Годы счастья

С двумя задорно загнутыми вверх косичками, в подоткнутой юбке и преувеличенно больших башмаках – такой появляется знаменитая до сих пор Анюта Орловой в первой советской музыкальной кинокомедии. Не напрашивается ли здесь прямая ассоциация с нелепыми башмаками великого мирового комика Чаплина? Александров, разумеется, не мог не говорить с актрисой о своем кумире, показывал его фильмы, размышляя вместе с ней о принципах его искусства. Пронзительный лиризм и блистательная, не знавшая удержу и границ эксцентрика, отличавшие творчество Чаплина, стали и самыми характерными чертами русской звезды Любови Орловой. Недаром Александров дал ей прозвище Чарли. Прозвище это стало знаком его признания и оценки неповторимого своеобразия любимой актрисы. Индивидуальность Орловой оказалась столь яркой, влияние ее личности и мастерства столь активным, что Александров менял литературную основу будущего фильма прямо по ходу съемок именно в направлении разработки характера и сюжетной линии Анюты, которая раньше занимала в киносценарии более чем скромное место. Это обстоятельство вызывало агрессивную ревность Леонида Утесова. Артист не мог смириться с тем, что в фокусе зрительского внимания кроме него будет кто-то еще. Отношения с Утесовым, несмотря на пережитый общий и безусловный успех, у Александрова и Орловой навсегда остались довольно натянутыми. Даже то обстоятельство, что они потом стали соседями по даче, не слишком их сблизило. Так или иначе, но в сознание зрителей фильм «Веселые ребята», безусловно, вошел прежде всего как фильм Любови Орловой. И я была совершенно поражена, когда, читая монтажный лист «Веселых ребят», обнаружила, что Анюта Орловой из десяти частей картины присутствует всего в четырех! А ведь после фильма остается ощущение, что она заполняет собой весь объем, все пространство экрана и все время действия. Масштаб личности актрисы, сила эмоционального воздействия просто феноменальны. С первой же своей кинороли у Александрова Любовь Орлова раз и навсегда завоевала любовь зрителей. Завоевала она и любовь Александрова.

Несомненное и победное лидерство молодой актрисы не могло не вызывать зависть и ревность внутри съемочной группы. Как мы уже говорили, Утесову было трудно примириться с тем, что он стал не единственным объектом творческого внимания создателей фильма. Раздражался и оператор Нильсен, испытывая ревнивое чувство неразделенного увлечения актрисой. Он иронично называл Орлову «хозяйкой», но при этом, не без пристального руководства Александрова, отлично ее снимал.

А она ничего этого не замечала и поглощена была только им – «золотоволосым богом». Ее в нем восхищало все. Больше же всего – так понятная ей одержимость творчеством, всепоглощающая и победительная. Казалось, не было для него на съемочной площадке ничего невозможного. Даже такое упрямое животное, как бык, после долгих и разнообразных усилий стало в кадре пьяным ровно настолько, насколько это нужно было для создания комедийного эффекта.

Драматургия изменялась не только под влиянием личности и таланта актрисы, не только под влиянием развития отношений между актрисой и режиссером, но все же главным образом в зависимости от музыкальной партитуры. В первом же фильме Александров обрел композитора почти на все свои последующие фильмы. Песни Дунаевского из комедий Александрова пела сразу после выхода очередной картины не только буквально вся страна, но пел и весь земной шар. При создании «Веселых ребят» режиссер впервые осуществлял съемки под музыкальную фонограмму, что требовало поистине снайперской точности и от авторов, и от актеров, и буквально от всех участников съемок. Приходилось, в зависимости от мелодии, от музыкального ритма высчитывать количество шагов персонажей, каждый их жест и поворот, чтобы не выпасть из мелодического рисунка, всегда с ним совпадать. Это было чрезвычайно сложно и требовало невероятной режиссерской точности, изобретательности и терпения. Недаром Александров именно искусство комедии называл снайперским. Сцену драки музыкантов из «Веселых ребят» до сих пор показывают как урок комедийной режиссуры. Этот невероятный каскад трюков, неизменно вызывающих дружный зрительский – не смех, а хохот, вся эта блистательно озорная легкость стоили огромного труда. «Я думаю, что эпизод “комедийной драки” из “Веселых ребят” по технической трудности не имеет себе равных во всей моей музыкальной деятельности», – признавал сам композитор.