Любовь Орлова: Годы счастья

В этом фильме очень многое было впервые. Не только Орлова, не только дебют режиссера, песни Лебедева-Кумача и Дунаевского, не только особая роль музыкальной драматургии, которой подчинялось в комедии все, и не только съемки под фонограмму. В первом фильме Александрова в полной мере проявилась та неистощимая фантазия режиссера в области чисто технических ухищрений и изобретений, которая давала ему возможность осуществить на экране то, что заставляло коллег подозревать, что он никому не ведомым способом умеет «выбивать» на свои фильмы особо щедрое финансирование. На самом же деле он просто умел буквально из ничего создавать любую иллюзию, в которую верилось безоговорочно. Страсть к техническим усовершенствованиям и фокусам, его вера в то, что в кино возможно все, – делали чудеса. Именно в «Веселых ребятах» Александров впервые ввел в практику советского кинематографа такую протяженную панораму. На пляже была проложена узкоколейка, и по ней камера могла ездить так, что вереница незабываемых зарисовок пляжного быта непрерывно и долго двигалась перед хохочущими зрителями. Комбинированные съемки, метод оптического и перспективного совмещения – все это режиссер с большим успехом впервые применил при создании первой советской музыкальной кинокомедии. Он первый же и создал, собственно, свой киножанр – музыкальную комедию Александрова.

Орлова не уставала восхищаться им и его талантами. Ее потрясали его способность собирать вокруг себя самых талантливых и блестящих людей и его умение легко и бесконфликтно добиваться от всех того, что ему было нужно. Когда кто-нибудь из технического персонала, недоумевая перед неслыханными выдумками режиссера, безнадежно от него отмахивался, он произносил безотказно действующее заклинание: «Так делают в Америке!» – хотя, разумеется, в Америке никто и никогда так не делал. В результате, когда картина «Веселые ребята» уже торжествовала на всех экранах страны, «Комсомольская правда» констатировала: «Целый ряд новых технических приемов ставит эту картину на уровень достижений кинотехники передовых капиталистических стран, отставание от которых в этой области совсем недавно было у нас еще очень значительным».

Это фантастическое умение Александрова создавать нечто буквально из ничего с помощью своей изобретательной фантазии проявлялось во всех областях жизни. В его квартире на улице Немировича-Данченко в столовой стены были обшиты широкими панелями темного дуба. И однажды Григорий Васильевич, хитро улыбнувшись, спросил меня: «Вы, наверное, думаете, что на стенах дубовая обшивка? Нет, это обыкновенный и очень дешевый коричневый линолеум!» Меня просто сразило остроумие, проявленное в бытовом дизайне, которое, и это понятно, творило чудеса и в его режиссерских изобретениях.

В процессе создания «Веселых ребят» очень скоро Орлова становится главным советчиком Александрова, незаменимым его помощником во всем и на всю жизнь.

«Ее требовательное отношение к искусству стало для меня путеводной звездой. Еще до того, как любой мой литературный или режиссерский сценарий становился предметом обсуждения на художественных советах разных степеней и рангов, он получал пристрастную, требовательную оценку Орловой, которая никогда ни в чем не прощала мне измены вкусу, профессиональному мастерству… Достаточно ей было попробовать на слух кусочек сценария, который в состоянии блаженного благополучия пребывал до этого на моем рабочем столе, и все несовершенство не до конца выписанного материала открывалось мне воочию. Любовь Петровна необыкновенно чувствовала малейшую фальшь», – пишет Александров в своей книге «Эпоха кино».

Любовь Петровна действительно обладала абсолютным слухом – не только профессиональным, но и душевным. Она твердо решила связать свое будущее с кинематографом и, что самое главное, именно с этим режиссером и человеком. Сюда, к теплому осеннему Черному морю, во время съемок «Веселых ребят» к ней приехал ее поклонник Франц, но быстро уехал. Когда он увидел Орлову и Александрова рядом, даже ему, узнавшему взаимность в отношениях с прелестной Любочкой, показалась нелепой сама мысль о возможности соперничества.

Прогулки Любови Петровны и Григория Васильевича – скоро близкие будут называть их Люба и Гриша – у ночного моря со сверкающей дробящимся серебром лунной дорожкой тоже сыграли свою роль. Елена Тяпкина, которая исполняла роль матери красавицы Елены – именно у нее служила домработница Анюта, – вспоминала:

«Картина снималась в Гаграх… В те дни зародилась прекрасная любовь Григория Васильевича и Любови Петровны – любовь, которую они пронесли через всю жизнь. Когда солнце садилось и уже нельзя было снимать, они отправлялись по берегу моря к месту, где обычно купались, – она в халате малинового цвета, он – в синем халате. Это была очаровательная пара. Оба молодые, красивые».