Любовь Панка

— Я убрала свое расписание сегодня днем, так что, думаю, я в порядке.

— Да. — Он снова пожал плечами. — Логично.

Потом мне кое-что пришло в голову.

— Мы едем к тебе домой, так?

— Да. Там стоит моя ударная установка. Собственно, там и репетирует группа. В моем подвале.

Алекс был богатым ребенком, к тому же единственным, поэтому родители разрешили ему переоборудовать подвал в репетиционную комнату, а не студию, потому что у них и так было триллион комнат для гостей. Тем временем между комнатой моего брата и моей была буквально ДЫРА В СТЕНЕ. То есть, технически это было окно, еще до того, как мои родители расширили наш дом.

Но когда тебе исполняется шестнадцать лет, немного уединения не помешает.

— Заходить в чужой подвал - это точно не то, что я делаю регулярно, — сказала я. Алексу было семнадцать лет, и он был размером с двух взрослых мужчин. Стоило убедиться, что мы находимся на одной волне. — Так что я просто скажу прямо - я не собираюсь с тобой спать.

— Ясно. — Он переместился в своем кресле. Затем, спустя несколько секунд, добавил: — Ты немного забегаешь вперед. Я даже не собираюсь тебя целовать. Я даже не знаю, нравишься ли ты мне на самом деле.

Это поразило меня до глубины души. Нет ничего лучше, чем получить отказ от парня, на которого ты запала. Да еще и на свидании с ним. Возникла пауза. Затем Алекс добавил:

— ...Сладенькая.

Мы оба разразились хохотом.

Я действительно начала получать удовольствие не только от волнения, вызванного общением с Алексом, но и от самого Алекса как человека.

Мы подъехали к его дому. Это была старая вилла, не такая шикарная, как я себе представляла, с фонтанами, статуями и тайным садом размером с Париж. Но, опять же, в моем воображении он жил в Букингемском дворце, а принц Гарри и принц Уильям собирались погрозить мне кулаком на кухне.

Его родителей не было дома. Позже я узнала, что его родителей никогда не было дома. Они владели стоматологической клиникой в центре города. И каждый день, закончив лечение своих клиентов, они принимали новичков без страховки и выбивали из их счетов несколько сотен баксов. Так они помогали обществу.

Родители Алекса были милыми, строгими и совершенно не вмешивались в жизнь своего сына. И Алекс, как я позже узнаю, стал точно таким же человеком.

У меня, однако, было другое воспитание. Мои родители могли сказать мне, что я чувствую и думаю, еще до того, как я это почувствовала или подумала. Мама по-прежнему укладывала меня в постель, как будто я была маленькой, а папа брал меня с собой на прогулку каждый раз, когда считал, что у меня плохой день, что в моем возрасте случалось практически четыре раза в неделю.

Дом Алекса был очень милым. Даже лучше, чем мой. Просторным. В нем было все, что нужно для типичного русского дома. Много книг. Много дуба. Много маринованных опят на подоконнике в кухне, огромное пианино в центре гостиной.

На полке в гостиной выстроилась коллекция матрешек. Их было несколько десятков, разных форм и цветов, и пальцы так и чесались взять одну и открыть ее, посмотреть, сколько еще маленьких матрешек находится в ее деревянном брюшке.

В гостиной был включен телевизор - он всегда был включен, - и бабушка Алекса, Света, сидела перед ним, вязала бесконечный шарф и смотрела русскую игровую передачу, где все, и я имею в виду ВСЕ, агрессивно кричали друг на друга, но выглядели счастливыми от этого.

— Привет, Бабушка. Это Лара. Лара, это Бабушка.

— Привет, Бабушка! — весело сказала я, совершенно не обращая внимания на то, что я называла ее просто бабушкой, хотя у меня не было с ней никаких связей. Кроме как выйти замуж за ее внука, конечно, в свое время.

— Лара - русская, — гордо объявил Алекс.

Ладно. Это было... не совсем верно. То есть, с точки зрения наследственности, конечно, во мне было что-то русское. Ради того, чтобы эта русскость во мне была, я не стала его поправлять или противоречить.

Глаза его бабушки загорелись, и она тут же начала что-то говорить мне по-русски. Я отвечала тупой улыбкой. Алекс подтолкнул меня к подвалу.

— Ее отец - русский. Она на нем не говорит.

— Вообще-то, это моя мама, — пробормотала я, когда он почти столкнул меня с лестницы.

— Да мне наплевать, — смущенно пробормотал он себе под нос. Видно было, что он не часто приводил девушек домой. И это так опьянило меня от счастья, что я чуть не изобразила Тома Круза и не запрыгнула на диван.

— Что ты хочешь выпить? — потребовал он, когда мы оказались в его подвале.

"Сладкий нектар твоих поцелуев" звучало жутковато, не говоря уже о том, что я нуждалась в нем, поэтому я ответила:

— Что у тебя есть?

— Вода, кола, кофе, пиво, детская кровь...

— Я возьму детскую кровь. Два сахара. Никакого молока. — Он бросил взгляд на накладные часы. — Вообще-то сейчас время пива.

— Правда? — спросила я.— Время - сложное понятие. Не говоря уже о философии.

— Я принесу тебе пиво, — сказал он.

— Ты все равно должен отвезти меня домой, — запротестовала я.

— Ладно. Я не буду пить, — нетерпеливо пробурчал он. Видимо, это было трудно - пытаться не быть козлом, когда ты им являешься по умолчанию.