Любовь Панка

— Он хороший, — принципиально не соглашалась я. — Я сама его слышала. К тому же это неважно, правда? — Я скрестила руки на груди, ухмыляясь. В данный момент Райан был моим настоящим, искренним другом, а Алекс - парнем, который (возможно) собирался делать со мной грязные вещи и (определенно) собирался разбить мне сердце. Моя преданность по-прежнему лежала у ног Райана. — Ты же не зарабатываешь этим на жизнь.

— Нет, но мне нравится быть хорошим во всем, что я делаю. — Тон Алекса стал особенно ледяным.

— Ну, с пунктуальностью у тебя не все в порядке, это точно, и манеры тоже не мешало бы подправить. — Я пожала плечами. — Так что, может быть, начнем с этого.

После этих слов произошло нечто удивительное. Алекс засмеялся.

Действительно засмеялся.

И тогда я узнала, что у него очаровательные ямочки. Мое сердце икнуло в груди.

Я была в полной заднице.

В огромной заднице.

Возможно, я самая обдолбанная девственница на планете Земля.

— Так ты слышала, как он играет, да? — Он бросил косой взгляд в мою сторону.

Я самодовольно улыбнулась, когда "Вольво" пронесся мимо мерцающего ярко-голубого океана, многолюдной набережной и красочных сувенирных лавок, направляясь к шоссе.

— Пару раз, — скромно ответила я.

Это был именно один раз. Когда я зашла к Райану домой, чтобы отнести домашнее задание, которое ему прислал один из учителей в тот день, когда он "болел". А под "болел" я подразумеваю, что играл в видеоигры и курил травку. Он заставил меня прослушать то, что написал сам. У меня все еще был посттравматический стресс, но не потому, что это было плохо, а потому, что он длился двадцать минут, и мне очень хотелось в туалет.

— Ты часто с ним тусуешься? — спросил Алекс.

— Каждый день в школе, — бодро ответила я, чувствуя себя гораздо менее веселой, когда подумала о том, что Алекс тоже ходит в школу, и я совершенно не представляю, с кем он там общается.

В моем представлении все девочки в его школе выглядели так, будто только что вышли из журнала Playboy, включая ушки зайчика и кружевные лифчики.

— Он хочет к тебе в трусики, — нагло сообщил мне Алекс.

— А чем он отличается от тебя? — храбро спросила я. — Уверена, что ты пригласил меня сюда не из-за моих обширных познаний в барабанных палочках.

Или "Ментос", если уж на то пошло.

— Разница в том, что ты тоже хочешь, чтобы я был у тебя в трусиках, — отчеканил Алекс, не отрывая глаз от дороги. Я подавилась слюной. Чувак действительно это сказал. — Наши интересы совпадают. Иначе тебя бы здесь не было.

— Я также общаюсь с Райаном, — заметила я.

— Да, но, во-первых, ты делаешь это в школе, где твой выбор ограничен подростками или Райаном, у которого действительно есть несколько серых клеток, даже если они не используются в полную силу. Во-вторых, Райан - не дрянь класса "А", так что общаться с ним не нужно. Удивительно легко понять, в каких отношениях ты находишься с людьми, если ты придурок. Я всегда знаю свои возможности, сладенькая.

Что. Что...

— Сладенькая? — пробормотала я.

Это было самое банальное... самое неловкое... странное прозвище, которым меня когда-либо называли люди моего возраста.

Сладенькая. Кто вообще так говорит, кроме банальных фильмов 80-х? Может быть, мои бабушки.

— Да. — Алекс нахмурился, его глаза потемнели. Я практически видела, как поднимаются его стены. — Что плохого в Сладенькой?

— А что в нейхорошего? — Я не могла перестать смеяться.

Это был настоящий ледокол, посланный небесами. Его лицо стало серьезным, немного покраснело и быстро протрезвело. Я поняла, что он назвал меня так, потому что не понимал контекста этого слова в том языке, на котором мы говорили.

Ведь он был иммигрантом из России. Конечно, он приехал сюда, когда ему было восемь лет, и его акцент был слабым, едва заметным - может быть, только наклонение гласных время от времени, - но, по сути, он все еще был двуязычным человеком, не вполне владеющим местным жаргоном.

Его мир отличался от моего. Его мозг представлял собой многополосное шоссе. Внезапно я почувствовала себя полным и абсолютным дерьмом за свое замечание.

Теперь он выглядел раздраженным, раковины его ушей были розовыми, и от этого у меня защемило сердце.

Выражение его лица поставило точку в его бессмертной, непоколебимой уверенности. Это позволило мне ослабить бдительность.

— Нет, ты прав. Сладенькая - это... здорово. — Я дышала через нос, стараясь не рассмеяться и даже не ухмыльнуться. — Пожалуйста, продолжай.

Он посмотрел на меня уголком глаза.

— Я даже не помню, о чем мы говорили.

— О достоинствах мудака, — послушно напомнила я ему.

— Мне больше нечего сказать по этому поводу. Кроме того факта, что я им являюсь. А ты кто такая? — спросил он, его голос был тверд и непоколебим. Он имел в виду, откуда я родом.

— Человек.

— Нет, правда.

— Ладно, марсианин. — Я вздохнула. — Но никому не говори. Я видела, как они обращались с ET. Ужасно, если хочешь знать мое мнение.

— Ты чертовски раздражаешь. Просто ответь на вопрос, Лара.

— Сладенькая, — чопорно поправила я. — Я требую, чтобы ко мне обращались по моему новому имени.

— Какое. Твое. Проклятое. Наследие? — процедил он.