Любовь пирата

Неожиданный смех вспугнул Беттину. Девушка ошеломленно уставилась на капитана.

– Мне показалось, что у тебя слишком красивое личико для мальчика, но я многое в жизни повидал и решил не обращать внимания. Зачем ты надела мужской костюм? Только людей в заблуждение вводишь!

В зеленых глазах заплясали веселые огоньки.

– Поверьте, капитан, не в моих привычках носить подобное платье. Мне посоветовали это сделать, чтобы не привлекать внимания.

– Но получилось наоборот. Значит, матросы ошиблись! Прости, девушка, что обидели тебя!

– Значит, я могу идти?

– Конечно, и побыстрей, пока я не забыл, как устал сегодня. Только спрячь свои прекрасные волосы, дорогая, не то будет беда.

Беттина сделала, как было велено, и, облегченно вздохнув, вновь повязала косынку узлом назад. Капитан встал и проводил ее до двери, потом, взяв руку, нежно поцеловал.

– Сегодняшний день я надолго запомню, девушка. Счастливого пути.

Выйдя из полумрака каюты в ослепительный солнечный день, Беттина внезапно вспомнила Шона и его угрозы. Быстро вглядевшись, она увидела его всего в нескольких шагах. Беттина поспешно обернулась к капитану, но тот уже закрыл дверь.

– Значит, проболтался! – прорычал Шон и, вынув кинжал, стал подкрадываться к ней. – Я предупреждал, парень, теперь пеняй на себя.

Беттина охнула, мгновенно побелев от ужаса. Матросы на палубе бросили работу, очевидно, решив развлечься кровавым зрелищем, но Беттина ничего не замечала и даже не могла закричать – горло перехватило от ужаса. Шон неотвратимо надвигался.

«Беги! – прозвучало в мозгу Беттины. – Ради бога, беги!»

Ноги ее наконец пришли в движение; в слепой панике она ринулась по сходням и полетела по пристани, но преследователь не отставал. Девушка поскользнулась и упала лицом вниз: Шон был так близко, что споткнулся об нее и растянулся всего в нескольких ярдах.

Молниеносно вскочив, Беттина помчалась по направлению к городу, но чем дальше она бежала, тем меньше становилось народу на улицах, а за спиной слышались вопли и проклятия. Почему он не отстанет от нее? И тут Беттина налетела на какого-то человека.

– Пусти меня! – завопила она, отчаянно отбиваясь, но незнакомец вцепился в нее мертвой хваткой.

– Ты?! – изумленно прошептал он.

Беттина взглянула на него и охнула. Перед ней стоял француз, матрос с «Песни ветра», которого наказали тогда из-за нее. Не успела девушка что-то сказать, он толкнул ее себе за спину и вытащил длинный сверкающий нож. Шон успел добежать до него и, злобно размахивая кинжалом, ринулся на француза. Тот был выше противника и явно сильнее, а Шон к тому же устал от погони. Но он был в ярости и намеревался добиться своего любой ценой. Скоро враги были покрыты кровью, но драка продолжалась. Наконец клинок француза пропорол плечо Шона, парализовав правую руку. Удар в челюсть – и он, врезавшись в стену, сполз на землю бесформенным мешком.

– Пойдем!

Француз взял Беттину за руку и, потащив ее по улице к старому зданию, втолкнул внутрь. По пути они никого не встретили. Он почти внес ее на второй этаж и дальше, в какую-то комнату.

Беттина не могла поверить в свое спасение. Первый раз в жизни смерть подошла так близко, и теперь, когда облегчение затопило все ее существо, девушку почему-то начало трясти. Она рухнула на единственный стул: слезы покатились по щекам.

Когда дыхание наконец стало ровнее, а сердце замедлило стук, Беттина огляделась. Комната была очень маленькой и темной, и кроме деревянного стула, на котором она сидела, единственными предметами обстановки были умывальник в углу да узкая кровать с измятыми простынями. Одно окно выходило на грязную аллею, но соседнее здание загораживало свет.

Матрос зажег стоявшую на умывальнике свечу. На его груди и руках виднелось множество порезов, кровь из отсеченного пальца капала на пол. Охваченная жалостью, Беттина вскочила, чтобы помочь. С ее колен упал узелок; девушка с удивлением поняла, что так и не выпустила из рук вещи. Подняв узелок, она бросила его на стул и подбежала к французу.

– Ваши руки, месье, нужно перевязать!

Темно-карие глаза уставились на нее, и Беттина была потрясена увиденной в них ненавистью.

– Моя спина навеки искалечена из-за тебя! Какое значение имеет еще один палец! За все будет заплачено, – процедил он. – Я – Арман Готье, мадемуазель, это на случай, если хотите запомнить имя человека, который вас убьет.

Ледяной ужас затопил Беттину при этих словах. Она метнулась к выходу, но мужчина даже не пошевелился. Дверь была заперта. Девушка, широко раскрыв глаза, медленно обернулась.

– Сейчас же откройте! – панически вскрикнула она.

Но Готье только расхохотался, жестоко, пренебрежительно.

– Теперь ты знаешь, что я испытывал, когда меня привязали к мачте. Не очень-то приятное чувство, правда, мадемуазель?

– Почему вы делаете это? Почему?