Любовь пирата

Прошло почти пятнадцать лет с тех пор, как он в последний раз видел этого человека.

Бастида почти совсем не изменился, разве только чуть похудел да на лице прибавилось морщин.

– Значит, мы наконец встретились, Тристан, – небрежно бросил дон Мигель, вынимая из ножен шпагу; в другой руке блестел клинок.

– Ты узнал меня? – спросил Тристан, в свою очередь, стиснув эфес шпаги. Но Бастида недоуменно пожал плечами.

– Нет, просто видел тебя в городе и слышал, как кто-то окликнул тебя. Собственно, знай я твою фамилию, может…

– Это ничего бы не изменило, Бастида, – резко оборвал Тристан. – Где Беттина?

– Там, – ответил дон Мигель, показывая на открытую дверь.

– А мой ребенок?

– Шлюха сейчас рожает ублюдка! – жестоко ухмыльнулся Бастида.

Побледнев, Тристан рванулся к комнате Беттины, но дорогу преградил испанец.

Тристан выхватил шпагу и отступил; Бастида, злобно улыбаясь, последовал его примеру.

– Беттина! Беттина, как ты? – позвал Тристан.

– Все хорошо! Не волнуйся за меня.

При звуках любимого голоса Тристан облегченно вздохнул и, не слыша криков, решил, что роды только начались и времени еще много.

Дон Мигель оценивающе усмехнулся и покачал головой.

– У девчонки больше присутствия духа, чем я предполагал. Жаль только, что ты не доживешь до свидания с ней.

– Посмотрим, кто увидит свет утра, – ответил Тристан, вставая в боевую позицию.

Но дон Мигель не пошевелился. Он стоял спокойно, скрестив руки на груди; острие шпаги показывало в потолок.

– Послушайте, прежде чем мы начнем, вы должны осветить мою память: а вдруг все эти годы вы искали вовсе не меня. Кто-то мог назваться моим именем…

– Возможно, – перебил Тристан, опуская шпагу, – но я узнал твое имя в ту проклятую ночь, когда ты вошел в мою жизнь и черты этого гнусного лица навеки запечатлелись в памяти. Ты почти не изменился, Бастида!

– Но я не помню тебя, – спокойно ответил испанец.

Тристан сделал шаг вперед, коснулся щеки.

– Не припоминаешь эту рану, которую нанес двенадцатилетнему мальчишке?

Дон Мигель медленно покачал головой.

– Я на многих оставил свою метку.

– Ты ему сказал тогда, раскроив щеку острием шпаги: «Это научит тебя никогда не нападать на тех, кто сильнее. Твой отец – всего-навсего жалкий рыбак, и ты вечно будешь отребьем, недостойным скрестить шпагу с дворянином». Я не забыл этих слов, Бастида, и, как видишь, ты оказался плохим пророком! Теперь посмотрим, кто возьмет верх!

– В юности я часто говорил подобные вещи, – согласился Бастида, – но неужели только из-за шрама ты преследовал меня всю жизнь?

– Значит, совсем не знаешь меня? – закипая гневом, переспросил Тристан.

– Нет. Ни твое имя, ни твое лицо ничего не говорят мне.

– Тогда расскажу, что случилось в ту ночь – все события так свежи в памяти, будто это произошло вчера, а не пятнадцать лет тому назад. Ты и твои благородные друзья напали на маленький рыбачий поселок на юге Франции. Почти все мужчины были в море, но вы сразу же убили оставшихся, тех, кто пытался защитить свои дома и семьи, а потом набросились на женщин. Отец этой ночью оставался дома и погиб от твоей шпаги, Бастида. Я видел из окна, как ты убивал его! Мать заставила меня спрятаться под кровать, но я наблюдал, как вы с дружками, такими же дворянами по рождению, богатыми и знатными, насиловали беззащитную женщину. Ты убил мою мать и плюнул на ее безжизненное тело. Я выбрался на улицу и побежал за тобой, попытался отомстить за поруганную честь матери и гибель отца. Вот тогда ты ранил меня и, пинком отшвырнув на землю, ушел, насвистывая. Теперь знаешь, почему я поклялся найти тебя и прикончить! Ты совершил ошибку, когда, убив моих родителей, оставил меня в живых! – процедил Тристан; голубые глаза сверкали как ледяные осколки. – Теперь наконец они будут отомщены!

– Или ты отправишься вслед за ними! – небрежно бросил дон Мигель.

– Так ты вспомнил меня?

– Подобных историй я сам могу тебе рассказать хоть сотню! Такие вещи случаются при каждом набеге. Ты не оставил следа в моей памяти, но смутно припоминаю, что пришлось убить какую-то светловолосую женщину, когда та кинулась на меня с ножом. Сознаюсь, я вел греховную жизнь, но какая же между нами разница? – скривив губы, осведомился испанец. – Разве ты не взял силой Беттину Верлен?

– Может, это и правда, но я не убивал мужа Беттины, не делил ее с командой и не прикончил ее после. Беттина жила у меня, она мать моего ребенка и станет моей женой.

– Весьма похвально! – презрительно расхохотался дон Мигель. – Но если намереваешься помериться силами со мной, девчонка никогда не будет твоей. Может, я вел, как уже сказано, беспутную жизнь, но не собираюсь расставаться с ней сегодня.

Он неожиданно ринулся вперед, направив шпагу в грудь Тристана; сталь ударилась о сталь. Бастида не хвастался, называя себя искусным фехтовальщиком, и уже через мгновение он нападал, а Тристан был вынужден защищаться. Но и сам Тристан вскоре перешел из обороны в нападение, ловко парируя удары, пока наконец испанец ловким поворотом запястья не ранил в плечо молодого соперника.