Любовь пиратки Карибского моря

— Она взять нож. Камышовый Кот думать, что подводный скво будет его убить. Но скво что-то порезала у раковины, и раковина открываться. И Кот скорее-скорее плыть наверх. Матросы говорить Коту, что в море водятся скво с хвосты, как у акула, но Кот не верить. Теперь верить.

— У нее был хвост?! — Робертс не знал, продолжает ли подыгрывать индейцу или ему тоже не хватает воздуха. — Ты видел у нее хвост, Камышовый Кот?

— Не видеть. Она быть в белая одежда, а быть ли хвост, Кот не видеть. Зато у нее здесь… — он ткнул пальцем себе в грудь. — У нее здесь три грудь, а не два!

— Три сиськи, хочешь ты сказать? Такого я не слыхал ни о русалках, ни о ведьмах, ни вообще о какой бы то ни было нечисти!

— Но Кот видеть. Их у нее три!

Бартоломью задумался. Но не о том, могла ли и в самом деле русалка явиться индейцу, а о том, что теперь с ним делать? Совершенно очевидно, что он не поплывет назад, к берегу. Значит, придется плыть одному и посылать матросов с лодкой на помощь индейцу. Не бросать же его, в самом деле, здесь. Но ведь он расскажет весь этот бред команде. А среди матросов многие верят в русалок и прочую морскую нечисть. И как тогда их посылать на ловлю жемчуга? Можно, конечно, самому приплыть с лодкой, а Камышовому Коту строго-настрого запретить болтать о явлении морской девы. Но будет ли тот молчать? Да если и будет, пираты и сами сообразят, что приключилось нечто из ряда вон выходящее. До сих пор Кот ни разу не проявлял ничего, даже отдаленно похожего на трусость…

Чтобы выиграть время и получше сообразить, как действовать, Бартоломью решил нырнуть, найти загадочную раковину-ловушку и вынуть из нее жемчужину, если та и вправду там. Капитан сломал самую толстую ветку у ближайшего к нему кустика и ножом заострил ее конец. Совать руки в коварную ракушку он не станет.

— Куда идти Большой Белый Воин? — Время от времени, видимо в состоянии волнения, Камышовый Кот называл своего спасителя таким пышным именем вместо краткого «капитан», которого требовал от него сам Робертс.

— Я поплыву за той жемчужиной. Не бросать же ее.

— Не ходи! — Узкие глаза индейца стали вдвое шире от ужаса. — Не ходи! Вдруг скво с хвостом еще там?

— Да уплыла она, уплыла! — убеждал Камышового Кота Бартоломью. — Ну для чего ей, скажи, там сидеть? И потом, она же спасла тебя, а не убила! Значит, сколько бы у нее ни было сисек, она на самом деле не злобная тварь и не вредит людям. Ну, я пошел.

— Не ходи!

— О Господи Иисусе! Прекрати бояться, или я буду звать тебя не Камышовым Котом, а трусливой камышовой мышью! В любом случае на берег эта дамочка не вылезет, русалкам это вредно! Посиди тут, я сейчас.

Капитан неплохо запомнил, в каком именно месте индеец вынырнул, а точнее говоря, выпрыгнул из воды, поэтому нашел это место без особых помех. Он нырнул, набрав побольше воздуха, и довольно долго исследовал дно, так и не обнаружив ни раковины, ни, само собою, трехгрудой русалки. Бартоломью вынырнул, вновь глубоко вдохнул и снова погрузился. На этот раз раковина попалась ему на глаза сразу. Это действительно был гигант — такого он никогда еще не видел. В поперечнике она имела не менее трех футов. Ее створки были распахнуты, однако никакой жемчужины внутри не было.

«Может, индеец просто наврал? — с досадой подумал Робертс. — Попал в ловушку и постыдился сказать, что сунул руку в ракушку из чистого любопытства. Но какова штуковина! Если такая сдавит руку, то и в самом деле пропадешь — с ней не вынырнешь. Сколько она весит-то?»[23]

Подплыв ближе, Бартоломью ткнул во внутренность раковины палкой. Та и не подумала закрываться. И тогда ныряльщик увидел, что в основании створок ткани моллюска явно надрезаны чем-то острым — из надрезов сочилась маслянистая жидкость.

«Что же это? — удивленно подумал Бартоломью. — Выходит, Котище сам вырвался из плена, сам надрезал раковине ее мускулы, чтоб она его выпустила? Но не мог же он этого забыть? Или рассказал мне сказку про русалку, чтобы я не стыдил его за трусость? Вон с какой перекошенной рожей он вылезал из воды!»

Объяснение казалось вполне подходящим. Робертс вынырнул и вновь выбрался на островок.

— Ну, так что же? — спросил он у сидевшего с самым мрачным видом индейца. — Поплывем назад, на «Виолетту»?

— Нет! — почти сердито воскликнул Камышовый Кот. — Нельзя плыть. Морской скво может убивать нас.

— На кой ей это? Послушай, Котя, так нельзя. Если мы останемся здесь, ребята нас раньше вечера не хватятся. Да и я провалюсь со стыда, если моя команда проведает, что ее капитан испугался какой-то там трехсисечной русалки! Кстати, ты ошибся, никакой большой жемчужины в той большой раковине нет.

— Она там быть, — упрямо сказал индеец. — Это та скво взять ее.

— Чудесно. В таком случае она удовлетворилась и мирно поплыла в свой морской дворец. А нам пора бы на корабль. Жемчуг здесь есть, значит…

Капитан не договорил. Он увидел, как глаза индейца вновь расширились, став почти круглыми, как ни были до того узки. Смуглое лицо посерело от страха. Камышовый Кот привстал, судорожно вытянув руку в направлении моря.