Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Оно улыбнулось ему уже в Марселе, где на него обратила свое внимание Леонора Галигаи. В Авиньоне Кончино заболел, и Галигаи взялась ухаживать за ним с таким рвением, что это вызвало неудовольствие Марии Медичи. Была ли то ревность или просто проявление нервозности перед встречей с супругом? Мария наверняка не стеснялась проявлять свое недовольство, тем более что Леонора поспешила изъявить свое горячее желание выйти замуж за Кончини. Тот уже сообразил, какие выгоды сулит ему женитьба на фаворитке королевы, – как ни пытался Кончини завязать близкие связи с французскими придворными, те чурались этого подозрительного тосканца, – и упросил ее не форсировать события, чувствуя, что их время не за горами. Леонора мудро прикусила язык, и Мария несколько успокоилась, предвкушая встречу с законным супругом.

Сгоравший от нетерпения поскорее обзавестить наследником король 9 декабря прибыл в Лион и тут же потребовал свидания с Марией. Поскольку Генрих IV никогда не мылся, курил, обожал вино и блюда, приправленные луком и чесноком (его основная любовница об ту пору, Генриэтта д’Антраг, без малейшего стеснения заявляла, что от короля «несет как от сточной канавы»), от него исходил такой смрад, что привыкшая каждое утро сбрызгивать себя испанской туалетной водой с ароматом цветов померанца Мария упала в обморок. Это не помешало королю быстро овладеть ею. Впрочем, лично он остался вполне доволен доставшейся ему суженой, заявив, что, не будь она ему законной женой, он вполне мог бы взять ее в любовницы. Вторичное венчание состоялось на следующий день, а уже 15 декабря новобрачная радостно заявила о своей беременности. Но в Париже ее ожидал чрезвычайно неприятный сюрприз.

Любовница по наследству

После смерти прекрасной Габриэль д’Эстре 10 апреля 1599 года Генрих очень быстро утешился. Верноподданически желая отвлечь короля от мрачных мыслей, губернатор Орлеана, граф Франсуа де Бальзак д’Антраг пригласил его на охоту в свой замок, где ему была представлена дочь хозяина, двадцатилетняя Генриэтта. Надо сказать, что история матери этой девицы была весьма любопытна. Урожденная Мари Туше (1549–1638), дочь лейтенанта-гугенота, в свое время была любовницей короля Карла IХ из династии Валуа, сына Катарины Медичи, и в 1573 году родила ему единственного сына, который был признан принцем крови и получил титул герцога Ангулемского. Тот, кто читал роман «Королева Марго», возможно, вспомнит главу, в которой Карл IХ посещает свою любовницу в сопровождении молодого Генриха Наваррского. Карл вскоре скончался, Мари вышла замуж за уже упомянутого графа д’Антраг, а сына ее, по завещанию брата, воспитал последний король Франции из династии Валуа Генрих III. Мари в замужестве родила двух дочерей, Катрин-Генриэтту и Мари-Шарлотту, которые считали себя имеющими полное моральное право на место любовницы короля (и обе претворили это твердое убеждение в жизнь). Генрих IV моментально воспылал страстью к кокетливой Катрин-Генриэтте, но папаша оценил ее девственность в 100 000 ливров. Однако казна государства была пуста, и канцлер Сюлли отказался заняться изысканием необходимой суммы.

Но девица настолько прельстила короля, что тот опрометчиво дал письменное обещание жениться на ней при условии, что она родит сына. Семейство д’Антраг приложило все усилия к тому, чтобы беречь драгоценную бумагу пуще зеницы ока: ее поместили в небольшую стеклянную бутылку, горлышко которой надежно запаяли, и вложили ее, обернутую в ткань, в бутылку побольше, которую также как следует запаяли и замуровали в стене. Девица благополучно забеременела, но летом в крышу комнаты замка Фонтенбло, где она проживала, ударила молния. Испуг от столь неординарного потрясения вызвал преждевременные роды, младенец появился на свет мертвым, так что обязательство по договору оказалось невыполненным. Переговорам по браку с принцессой Медичи тем временем был дан ход, завершившийся заключением брачного контракта. Дабы Катрин-Генриэтта не устраивала скандала, король сделал ее маркизой де Вернёй, подарив соответствующие земли.

По прибытии в Париж Марии в Лувре были представлены французские придворные дамы, причем когда к королеве приблизилась Катрин-Генриэтта, Генрих представил ее таким образом:

– Эта дама была моей любовницей, и она желает быть вашей нижайшей служанкой. – Согласно этикету, дама должна была поклониться как можно ниже и поцеловать край платья королевы. Маркиза лишь слегка присела, тогда Генрих взял ее за руку и весьма грубо заставил склониться до ног Марии.