– А я знаю… То есть мы что-то говорили, я продолжал прикалываться и выпендриваться, но это уже все неважно было. Я только не мог решиться к тебе прикоснуться. Ты такая красивая… А потом – ревность эта твоя дурацкая… Даша, я же мужик. А я ничего толкового не сделал. Бизнес мой мне, по большому счету, легко дался. И это дело – оно стало для меня чем-то вроде испытания самого себя… Мы с Сергеевичем больше трех лет головы ломали. Трупов – вагон. Я хотел просто скорее со всем этим покончить. И быть с тобой, любить тебя. А ты – как дура, на письма не отвечаешь, звонки сбрасываешь. Но моя любимая не может быть дурой! И я решил, что это на меня помутнение нашло, что ты – не моя женщина. А потом время идет – а не проходит ни фига помутнение. Мне все хуже. Я прихожу к твоей работе, и что я вижу?!
– Ладно, проехали. Между прочим, я хотела объясниться.
– Знаешь, Даша, я тоже ведь не железный.
Короче, забил я потом на все, анкету грохнул, номер телефона поменял, хлам из коммуналки вывез, Викентьевичу с бабой Зиной первача купил – они такие смешные, нормальные виски и коньяк не уважают. Решил усыновить ребенка и развивать бизнес – если уж с тобой мне ничего не светит, а убийца не ловится.
– И что, усыновил?
– Нет еще, но если ты не против, собираюсь.
– Я только за.
– А я знаю.
– Но ты мне так и не рассказал про проститутку Надю и Коляна!
– Даша, а что тут рассказывать. Ты же взрослая девочка, все понимаешь.
От ревности у меня потемнело в глазах. Я попыталась что-то сказать, но слова, мои любимые слова, с которыми я всегда так ловко управлялась, беспомощно трепыхались в моем сознании, и я впервые в жизни не могла сформулировать ни одного предложения. Просто было очень больно…