Любовь по обмену

Его шпыняли парни в университете, не так чтобы совсем унижали, но он частенько становился объектом их колких шуток. Собственный отец считал его неудачником и постоянно срывался в разговорах на крик, на что Слава, как ребенок, тут же бежал жаловаться к матери. Никто и никогда не воспринимал его всерьез, потому что все его слова обычно оказывались просто словами. Пылью в глаза или же оправданиями собственной ничтожности.

Я была единственным человеком, над которым он имел власть. Когда мой парень проявлял жесткость или откровенную грубость, я это поощряла – мне казалось, что так он почувствует в себе уверенность и наконец станет мужественнее в общепринятом смысле этого слова. Я тогда и не знала, что настоящий мужчина – это тот, чья женщина может сказать, что она счастлива с ним, а не тот, кто носит бороду и чешет яйца.

Как итог – сама вырастила в нем тирана. Простой лентяй с раздутым самомнением, он нашел во мне благодарного слушателя и покорную жертву. Только со мной мог быть крутым героем сериалов, которые постоянно смотрел, лежа на диване. И только на мне он мог выместить горечь и досаду от постоянных неудач.

А сейчас, сидя у гребаного ноутбука, глядя в темный экран монитора, до меня доходило, что виной всему была моя жалость, а не любовь. Я не любила его. Не хотела. Никогда. Из этой жалости подчинила два последних года своей жизни желаниям это жалкого, эгоистичного сукиного сына.

Боялась его. Немыслимо… Как огня боялась! До нервной дрожи и колик в животе. Думала, что потерять этого человека будет хуже, чем погибнуть самой. Но позволить такому Славику помыкать тобой всю оставшуюся жизнь – это намного страшнее.

Пора все это прекратить. Я больше не хочу бояться. Не хочу зависеть от его настроения. Не хочу вдохновлять, уговаривать, поддерживать, заряжать этого человека, чтобы потом терпеть его упреки, плевки (и, кто знает, в дальнейшем – может, даже побои).

Я прозрела.

Он меня никогда не любил. Держал за собачонку, которую можно позвать, приласкать, а потом оттолкнуть. За куклу, у которой не может быть чувств, и потому они не важны. За игрушку, созданную для того, чтобы тешить его непомерное самолюбие.

Но теперь прежняя, сильная Зоя проснулась. Отныне все будет по-другому.

Решительно включаю компьютер, пытаюсь дозвониться, но у меня не получается – в Сан-Диего, должно быть, только светает. По сути, еще ночь. Оставляю сообщение, что перезвоню через несколько часов, и иду переодеваться.

Кокетливое красное платьице длиной до колена, тонкие черные колготки, того же цвета косуха и массивные сапоги. Давно никто не видел меня в подобном образе. Наверное, еще с тех пор, как я зависала с братом на подпольных рок-вечеринках и квартирниках для андеграунд-музыкантов. Но тем и лучше – чем дольше держишь взаперти своего внутреннего чертика, тем с более громким и ярким треском он потом вырывается наружу.

– Это просто отпад! Кто это? – восклицает Маша, когда я заваливаюсь к ней в кабинет в кафе.

– Нравится? – повожу плечом.

Поворачиваюсь несколько раз вокруг своей оси.

– Вау… – выдыхает она восхищенно. – И зачем я напялила все черное? – хихикает. – Теперь все решат, что Дима пришел с тобой. Ты такая яркая!

– Нет, – смеюсь я, – вы с ним отлично дополняете друг друга. Это гораздо круче, два фрика рядом.

– Постоянно ловлю взгляды прохожих, – сознается Машка, трогая мои кудряшки, – он как холст для нательной живописи, а я смотрюсь рядом серой мышью. И у людей на лице написано «боже-что-она-рядом-с-ним-делает?».

Разглядываю подругу. На ней длинная футболка до колена, рваные джинсы, грубые ботинки, кожаные браслеты на руках. Волосы убраны в небрежный хвостик, из которого выбиваются отдельные пряди, глаза слегка подведены черным.

– Ты самая красивая девушка, которую я видела, Маш, – сознаюсь. – Честно. Кому-кому, а уж тебе точно не стоит заморачиваться по поводу внешнего вида.

– Привет! – залетает в кабинет Дима. – Воу… – Он ставит пакеты на стул и обходит нас, разглядывая по очереди. – Девчонки, а вы тут мою Малявку с Зойкой не видели, нет?

– Не-а, – смеюсь я.

Машка закатывает глаза.

– Тогда, может, затусим сегодня, пока их нет?

Не успев договорить фразу, парень получает толчок в плечо. Марья хоть и мелкая, но удар у нее поставлен – вот что значит расти в семье с братом.

Они с Димой обнимаются, а мне становится тепло на душе: хоть кому-то хорошо, хоть кто-то может быть вместе, когда захочет. Вообще, наверное, это очень здорово, когда рядом есть человек, который полностью тебя понимает, и ему можно сказать абсолютно все, что придет в голову.

А не так, чтобы аккуратно подбирать каждое слово и бояться, что он покрутит пальцем у виска, как было у нас со Славой.

-17-

Зоя