Любовь по правилам и без

От его дыхания, близости, флирта, по моей коже волны дрожи разлились. Закрыть бы глаза, запрокинуть голову, открывая шею, доверяясь. Облокотиться бы спиной о мужскую грудь. Позволить себя обнять, позволить себе слушать биение чужого сердца. Позволить себе почувствовать.

Я так явно представила это, что с трудом сдержала сладкий и стыдный стон. Сглотнула, пытаясь не выдать себя — что это меня так повело от небольшой чувственности?! Но как же было бы сладко — позволить и себе, и ему…

Почувствовать себя не только матерью, а женщиной, ведомой желаниями…

Откликнуться…

— Мам, едем? — привлекла мое внимание Катя. — Дядя Егор сам хочет лепить с нами беляшики. Я его научу! Надо еще монетку на счастье в один беляш спрятать. Можно?

— Нельзя. В прошлый раз я чуть зуб не сломала о такое «счастье»!

— Ну ма-а-ам!

— Нельзя! — отрезала я.

Мы, споря, вышли из антикафе. Егор с теплотой следил, как мы с Катей спорим о чепухе.

А ведь если бы он не поселился рядом с нами, или если бы оттолкнул Катю, этого всего бы не было! Катя продолжила бы молчать, а я бы, наверное, свихнулась от стресса.

Чем я заслужила встречу с этим мужчиной?

Мы подъехали к дому тёти, и как только она вышла нас встречать, я вспомнила важное — я даже не предупредила любопытную родственницу, что приеду не только с дочкой, но и с мужчиной.

И по выражению ее лица я поняла — допрос ждет не только и не столько Егора. Впрочем, мне даже отбрыкиваться от её любопытства не хочется.

Мне нужен совет.

14

— Елена Алексеевна, — представилась моя тётушка Егору. — А вы кто будете, молодой человек? — И руку протянула. Божечки! Для поцелуя! И это — та самая тётя Лена, которая может «порешать» любые проблемы в МФЦ, ТСЖ, и прочих не самых приятных заведениях нашей Родины. «Порешать» с помощью метода: кто кого переорёт.

Проще говоря, мою любимую тётушку все наши родственники называют хабалкой. А она их — вшивой недобитой интеллигенцией. А я среди всех — нейтральная сторона. Швейцария, которая и вашим, и нашим. Так и живём.

— Егор Вадимович. Можно просто Егор, — протянутую пухлую ладошку, на которой четыре из пяти пальцев унизаны золотыми перстнями Егор принял, и поцеловал.

— Ну, будем знакомы, Егор. Тогда и меня по-простому зови — Леной. Проходите в дом. Катюха, иди, поцелую! — раскинула тётя руки перед моей мелкой.

Катька спряталась за меня от агрессивной любви нашей старшей родственницы.

— Эй, ты чего за мамку прячешься? Иди, говорю, поцелую! — шутливо рыкнула тётя.

— Мам, а может не надо? — прошептал мой котёнок пугливо. Но тут я не на стороне дочки. Подло вытолкала её из-за своей не самой широкой и надежной спины, и сразу — в объятия тётушки.

Сама я при этом хихикаю. Знаю — Котька смущается, особенно когда старшие родственники начинают нежничать. Я и сама такая была. Дедушка у меня таким-же был, как и тётя Лена — приезжал с дачи, и всегда со сладостями для меня. Называл это подарками «от Зайчика», и говорил, что Зайчик просил передать мне поцелуй в лобик. Я морщилась, но позволяла себя поцеловать. А как дедушки не стало, жалеть начала, что всем видом показывала, как мне неприятны поцелуи и объятия. Так что пусть моя Катя потерпит.

Все расцеловались, и вошли, наконец, в дом.

— Неплохо ты за месяц обустроилась!

— Могли бы и у меня поселиться. Я еще месяц назад сказала — нечего мотыляться по съемным квартирам и гостиницам! Вон у меня места сколько — три свободные комнаты, между прочим! И уютненько, и кормила бы вас с Катюхой, и мне не так одиноко, — привычно наехала тётя Лена. — Но ты же упертая у нас, приспичило жить одной!

— Тёть Лен, — я послала ей укоризненный взгляд, и поняла, привычные её наезды сейчас — повод отвлечь внимание от разглядывания Егора. От её внимания не укрылось ничего: и одежду успела оценить, и внешность, и трость.

— Не тётьленкай. Так! — хлопнула она в ладоши. — Идите мыть руки, я пока на стол накрою.

— А чебуреки?

— Что ж я, зверь что ли, чтобы не накормить, и чаем не напоить? Подождут чебуреки! Я уже партию нажарила, кстати. Давай-ка, Настька, первой иди в уборную, и ко мне на кухню. Поможешь на стол накрыть.

Я справилась быстро, и уже через минуту была рядом с задумавшейся тётушкой. Она одета в привычную аляповатую блузку, внизу — цыганская юбка, полную шею обвивают две золотые цепочки. Золото и на запястьях, и на ушах, обрамляющее старомодные рубины «паучками».

Да, тётя Лена не слышала модные советы, что нужно делать акценты. Что в аксессуарах, что в макияже. Она любит быть яркой, ненавидит диеты, всегда громко хохочет, и живет на полную катушку.

Люблю её очень.

— Одобряю, — просто сказала она.

— А я ждала допроса, — хмыкнула я.

— Хороший мужик, Насть, — также задумчиво заметила тётя Лена.

Я и правда ждала допроса: где познакомились, чей сын-брат-сват, из какой семьи, далеко ли зашли отношения, и прочее-прочее-прочее.

— Уверена, что хороший? Тёть Лен, ты с Егором парой слов обменялась, и знакома пять минут.

— Уверена, — отрезала тётя. И добавила: — Почти уверена. Дерьмо — оно всегда пахнет. А этот… видно, что нормальный мужик. Глаза добрые у него, без опасной придури.