Любовь «по расчету»

Вспомнив Ольховку, Антон непроизвольно переключился на весь период своей советской жизни. Когда ему было всего семь лет и он еще не успел пойти в школу, они переехали в Москву. Отца назначили главным инженером московского треста. Это было головокружительное повышение, свидетельствующее о недюжинных деловых качествах отца. В период развитого социализма, несмотря на не безупречность анкеты, его деловые способности высоко оценили в Москве, пригласив его на такую должность и предоставив семье хорошую даже по московским меркам квартиру. Все это было, как в сказке, если не считать огорчения от категорического отказа бабушки Эммы ехать в Москву. Мама при новой отцовской должности могла позволить себе не работать, и она с огромным удовольствием окунулась в домашнее хозяйство и воспитание сына. Отец часто шутил, что она нетипичная женщина. Типичные женщины стремятся оторваться от рутины домашнего хозяйства, сделать самостоятельную карьеру, быть в гуще социальных контактов на работе. А мама, наевшись вдоволь советской медицинской практики, была счастлива в кои-то веки заняться сыном и обеспечивать быт любимого мужа.

Антон в школе учился хорошо, с явной склонностью к математике и физике. Однако при поступлении на мехмат МГУ конкурс не прошел, как говорили опытные люди – по вполне понятным причинам, и «загремел» в армию, точнее во флот. Отслужив свой срок, сильно возмужав, он, к удивлению родителей, не возобновил попыток поступления в вуз, а поступил в мореходное училище, окончив которое, целый год проплавал на трансатлантическом лайнере в качестве помощника механика. Этого года хватило, чтобы окончательно осознать, что тяга к науке, вообще, и к математике, в частности, гораздо сильней любви к морю. Он круто меняет свою жизнь и в качестве великовозрастного абитуриента, ему было уже целых двадцать четыре года, поступает опять на мехмат МГУ. Он легко поступил и по окончании вуза пришел на работу в Институт общей генетики Академии наук, где пытался применять методы математической криптографии, которыми «смертельно» увлекся в университете. Пять лет учебы пролетели как один день. Он с первого же курса очень сдружился с маленьким юрким студентом по имени Феликс, который был на семь лет его младше. Такая, казалось бы, существенная разница в возрасте не мешала общим увлечениям. Это были, кто бы мог подумать, не девушки, не рок-н-ролл, не кино или театр. Это была наука. Причем, не только математика, как профильная дисциплина, распадающаяся на десятки разветвлений, а научное мировосприятие в целом. Как показала учеба, они оба были весьма талантливыми математиками, при этом интересующимися сложными смежными проблемами. Коньком Антона была криптография, проблемы шифров, технологии передачи информации и захватывающие проблемы современной науки, связанные с информатикой и, как ни странно, с генетикой. Феликс был очень прагматичным молодым человеком, широкий круг интересов которого простирался от психологии межличностных отношений до «логики» мироустройства. Впрочем, последнее интересовало и Антона, вот почему они вместе с несколькими такими же нестандартными студентами проводили длинные вечера, а иногда и ночи не на дискотеках, а в спорах и обсуждениях высоких идей из сферы науки. Как же было увлекательно часами обсуждать проблемы мироздания, выдвигать умопомрачительные гипотезы, тут же получать их опровержение и выдвигать новые.

Вспомнился один из этих разговоров на высокие темы устройства мира. Зачинщиком почти всегда выступал Феликс, практичность которого легко соседствовала с интересом к глубоким научным и не только научным проблемам. Он задал прямой вопрос:

– Если принять гипотезу существования Творца, то есть ли у него цель? Можем ли мы понять, зачем вся наша Вселенная, наша Земля, все живое на Земле, человек разумный – зачем все это создано? Представим себе мыслящего муравья, или пчелу, или вообще любую козявочку или микроб, только обязательно с интеллектом, с возможностью общаться друг с другом, наблюдать, исследовать, наконец. Но, конечно же, в рамках своей социальной среды, своего уклада жизни. Может ли это существо, пусть и мыслящее, понять наши с вами человеческие цели? Вряд ли.

– Но мы можем хотя бы подумать о каких-то возможных целеустремлениях Творца. Например, все, что происходит во Вселенной и с нами, – это игра. Игра по каким-то неведомым нам правилам, с использованием лежащих в основе любой игры вероятностных сущностей, которые зиждутся на том простом факте, что любое событие может произойти, а может и не произойти, – подхватил Антон.

– Или это эксперимент – опыты с неведомой нам целью. Как и в любых исследованиях, результат создания и развития Вселенной не предсказуем, – продолжил кто-то из ребят.

Феликс, явно заранее хорошо обдумавший проблему, подкинул еще несколько тезисов: