Любовь по требованию и без…

– Эрик! Ты с кем это тут… – возмущенно взвыла Янка. Она еще что-то верещала, но я больше ничего не услышала, потому что небритыш как раз в этот момент хрипло спросил:

– Снежа, ты почему ночевала черт-те где?

Пришлось в ответ поинтересоваться:

– А ты почему ночевал черте с кем?

– Я один ночевал. А должен был с тобой, – Эрик длинно вдохнул и вдруг куснул меня за ухо.

Я взвизгнула от неожиданности и в ответ вцепилась зубами в основание его шеи. Вкусно-то как! Чуть не зарычала от удовольствия, чувствуя себя счастливым вурдалаком, дорвавшимся до сладкого.

Почему-то я сразу и безоговорочно поверила, что Эрик говорит правду и Янке ничего не обломилось этой ночью. Тем более что свидетельство его ночного одиночества очень красноречиво упиралось мне в бедро.

Скуча-ал по мне! Еще как скучал!

– Ты даже не вспомнил обо мне за весь вечер, – сердитой кошкой зашипела ему в ухо, напрочь забыв, что мы здесь не одни. Забыв и про то, что Янка, приехавшая с мутным типом, называющим себя сыном Гарика, так и стоит рядом. Таращится на нас и возмущенно пыхтит. А раз она меня увидела, значит…

Значит, что теперь этот тип, что искал меня так усердно, что даже к Маре на работу приперся, будет знать, что я у него под боком. И чем мне это грозит?..

Додумать не успела, потому что Эрик хрипло пробормотал мне в губы:

– Пойдем наверх.

Подхватил меня под попу и понес из кухни. Я только и успела кинуть Игорьку свой телефон со словами:

– Через полчаса приедет моя подруга, встреть ее, пожалуйста. Ее зовут Марьяна.

Ну, и финальным аккордом, добавив торжества в мою зловредную душу махровой собственницы, в спину полетел полный бешенства вопль наконец прозревшей Янки:

– Что?.. Марьяна?.. Снежанка, это ТЫ, что ли?!

Глава 25

Сбросив меня на кровать, Эрик быстро содрал с меня джинсы вместе с трусами, и мгновенно разделся сам.

Подхватил меня под ягодицы, дернул к себе, развел мои колени и одним движением ворвался на всю длину, заставив меня вскрикнуть от острого удовольствия. Вдавился в мое распластанное по кровати тело и вдруг остановился.

Прорычал мне в распахнутый в стоне рот:

– Что у тебя с Игорем?

Задрал майку, облапал грудь и впился в сосок губами, с силой втягивая его в рот.

– Почему я нахожу тебя с другим мужиком на кухне, когда ты должна быть в моей постели?

Я хихикнула и застонала одновременно, потому что от ощущения его глубоко во мне, от злых губ на моей груди стало очень-очень хорошо. Но и смешно тоже – надо же, ревность откуда-то взялась…

– Эрик, – простонала, когда он ладонями смял мою грудь, гладя большими пальцами соски. – Надо дверь закрыть, сейчас кто-нибудь притащится с тобой поздороваться.

– Да плевать, – рыкнул он и впился губами в мою шею. Прошелся цепочкой легких укусов от плеча до уха, по-прежнему не двигаясь и с силой вдавливаясь в меня на всю глубину.

Не в состоянии больше ждать, я толкнулась к нему бедрами:

– Ну же, давай. Я уже не могу…

– Почему не пришла ко мне? – прорычал, зажимая мои ноги своими, стискивая руками, не давая шевельнуться.

– Думала, что ты с этой… Давай, пожалуйста, Эрик, – я захныкала, не в силах больше переносить эту неподвижность.

– Что еще? – он и не думал поддаваться.

– Что ты хочешь знать? – я уже шипела от злости. – Что я чувствовала?

Эрик плавно качнул бедрами, заставив меня длинно застонать и опять замер.

Я вцепилась в его волосы на затылке и с силой потянула:

– Давай же, черт тебя подери. Двигайся!

– Я жду, Снежок. Что еще? Что ты чувствовала?

– Я злилась, – прохныкала я, остро чувствуя, как он вибрирует от напряжения внутри моего тела, и нетерпеливо сотрясаясь вместе с ним.

– Еще…

– Я ревновала тебя, придурок! – заорала я и с силой заехала ему по плечу.

– Сучка, – довольно прорычал мне в рот и начал двигаться.

Остро, резко, глубоко. Врываясь до предела, до боли, и снова выходя на всю длину. С силой вколачиваясь в мое податливое тело. Что-то шепча в губы, распахнутые в немом крике, целуя и кусая. И снова целуя так, что я задыхаюсь и мычу, почти теряя сознание от нехватки воздуха.

Наши тела двигались в унисон, чувствуя друг друга тонко, слаженно, на грани какого-то болезненного единства. И это уже не секс, не просто секс. И не занятие любовью. Что-то другое, большее. Откровенное, сладко-болезненное, что выворачивает наизнанку, заставляя даже не кричать, а плакать, потому что все где-то за гранью. За границей того, что я могу выдержать.

И я вдруг полетела. Стала бесплотной, легкой птичкой. Серебряной снежинкой, летящей туда, куда дует ветер.

Я летела вслед за Эриком, за его движениями, руками и губами. За словами, которые он все также шептал мне. Не понимая ни одного слова, что он произносил, но уверенная, что все они обо мне. И в какой-то момент я не выдержала и провалилась в сияющую, легко принимающую в свои объятия хрустальную высоту.

– Эрик… – позвала я спустя вечность, когда душа вернулась в тело. – Что ты говорил обо мне? Я не поняла ни одного слова.

– С чего ты взяла, что я говорил о тебе? – я не видела его лица, но знала, что он улыбается.